Настал конец жилой глупейшей сцены.
Союза двух пылающих сердец.
Я с нетерпеньем ждал измены
И говорю с восторгом наконец.
Мне сожаленья пошлого не надо.
И было б глупо вспоминать с тоской.
Я выпил сок из кисти винограда,
А кожуру пускай жует другой.
Я искал ее потом, мне страшно хотелось извиниться перед ней. Но потом я решил, что письмо это она могла не получить благодаря цензуре. И успокоился. Но это все было потом.
Между прочим, в те времена к приговорам добавлялись нагрузки, в народе говорили «по рогам и по ногам» Имеется в виду поражение в правах, и 101 километр проживание от крупных (режимных) городов. Поражение озвучивали при чтении приговора. А вот про 101 километр умалчивалось. При освобождении это было сюрпризом. Мне нельзя было подъезжать к Ленинграду ближе, чем на 101 километр. Правда, мне было предоставлено место поближе – город Мга. За нарушение сажали обратно с удовольствием.
Захламино
Лагерь, видно, был приготовлен на скорую руку. Просто от огромного лагеря «фашистов». З/к ст. 58, враги народа, предатели, полицаи. Отгородили два барака. Корм привозили от них, столовой как таково не было. Была раздача. Так что рассчитывать на добавку не приходилось. Но зато прямо на улице у дверей стеллажами были сложены ящики с соленой килькой. Она была ржавая, но мужики все же брали ее на обед, вымачивали и жарили на лопатах над костром. Какая это было гадость, но выбора не было.
В баню водили тоже к ним. Процедура выглядела так. До ворот вели под конвоем, а дальше под надзором, что давало возможность убежать и общаться с врагами, что-нибудь продать или купить. Когда из бани возвращались, эти торговцы забегали в колонну. Если их ловили, они получали пять суток изолятора. Если проходило нормально, предприниматели имели 30 % от выручки. Торг не уместен, цены были стабильные, двадцать пять рублей. Все подряд: и телогрейка и сапоги и роба. Мы с новым корешем, Эдиком, решили подзаработать на этом деле. Обзавелись товаром и, дождавшись банного дня, осуществили затею, но она не удалась. Мы рванули не первыми, охрана как-то, подозрительно вяло реагировала. Мы, не разбегаясь друг от друга, забегаем за барак, а там колами полируют наших торговцев.
Увидев нас, группа товарищей (фашистов) отделилась и устремилась к нам. Ну, мы, долго не раздумывая, рванули, что есть мочи, в баню. Там в дверях менты умирают со смеху. «Бегите, – кричат, – скорей, а то они вас догонят». Тогда я и понял, что такое рыночные отношения, зарекся лезть в торговлю. Этот случай поставил под угрозу наши отношения с соседями. У воров был сходняк. Выяснили, что в предыдущий банный день один гусь свистнул у соседей хромовые сапоги. Их вернули, конфликт уладили. А Женьку выбрали «Паханом».
Сам Омск я не видел. На слуху было название района «Захламино». А строить мы будем нефтеперегонный завод. Выглядело это так. В поле огорожен участок колючей проволокой. Земля промерзла