Я почувствовал, как лицо мне заливает краска стыда.
– Вы знали об этой истории, – сказал он, не отрывая от меня взгляда, – но решили не открывать мне все факты. Интересно почему.
Я отвел взгляд и посмотрел в окно. Вечер уже угас, и улицу заливал яркий свет фонарей. Толпа также изменилась – теперь в ней преобладали более неприглядные типы. Свет как бы привел отдельные лица в фокус, хотя бы и только на мгновение, и в это мгновение я почувствовал, что постиг историю каждого, попавшего в этот ослепительный переливающийся блеск, что у меня появилась поразительная, как у Дюпена, способность узнавать самые глубокие человеческие тайны.
– По?
– Вы изучили эти письма. Вот вам легко ли было бы признать, что те, кто якобы написал их, были родителями вашей любимой матери?
Дюпен посмотрел на меня оценивающе.
– Вы правильно употребили здесь слово «якобы». Мы только начинаем наше расследование и не можем с уверенностью утверждать, что письма написаны Арнольдами. Но мы не продвинемся дальше, если будем обманывать друг друга. Мы должны быть правдивы друг с другом, иначе нет никаких резонов расследовать этот случай вдвоем. Вы забыли, мой друг, как хорошо я вас знаю.
Безусловно, он был прав, но я не смог заставить себя признать это вслух, и просто кивнул.
– Теперь мы можем согласиться относительно следующих фактов: Элизабет и Генри Арнольды существовали на самом деле и не являются плодом воображения некоего мистификатора, но, возможно, таковым являются их письма. Они были вашими кровными бабушкой и дедушкой, и они дважды сочетались браком в тысяча семьсот восемьдесят четвертом году.
– Дважды?
– Да. Сначала они вместе сбежали семнадцатого апреля, а потом поженились в приходской церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер. Я скопировал объявление из «Морнинг Пост» – их свадьба состоялась восемнадцатого мая тысяча семьсот восемьдесят четвертого года.
Я лишь взглянул на бумагу, так как не сомневался, что Дюпен скопировал объявление в точности.
– Но почему? – буркнул я.
– Вы упускаете очевидное, лежащее прямо у вас под носом. Элизабет Смит и Генри Арнольд сбежали в Гретна-Грин. Вышел скандал. Мистер Смит же был человеком с солидным доходом и высоким положением в обществе. Для его репутации оказалось бы менее болезненно, если бы сбежавшая пара после тайного бракосочетания обвенчалась в церкви. Тогда брак выглядел бы заключенным с его одобрения, и скандал бы угас. Конечно, это не помешало мистеру Смиту лишить дочь наследства.
Объяснение Дюпена звучало правдоподобно.
– И тогда моя бабушка, лишенная поддержки своего отца, начала ненадежную карьеру театральной актрисы, и такой же жизнью жила моя мать в Америке. Я дважды проклят невзгодами нужды, раз моей бабушке тоже было отказано в роскоши, которую я мог бы унаследовать.
Дюпен пожал плечами.
– Похоже, ваша бабушка предпочла деньгам любовь. Был ли это достойный или глупый выбор, пока не ясно, но вас мог бы утешить ее идеализм.
– Однако