Над ушами ее белокурые волосы были завиты мелкими обильными кудряшками, а на затылке собраны в большой узел, щедро украшенный вплетенными лентами. Платье на ней было розового цвета того оттенка, что свойствен мальве[28] или алтею[29], но ткань была расшита цветами и ягодами земляники, привитыми почему-то к виноградным лозам. Вглядевшись в узор попристальнее, я заподозрила, что и цветочные лепестки изображены неверно. Если бы она постояла смирно хотя бы минуту, я бы могла судить об этом с уверенностью.
Девушка улыбнулась, когда адмирал представил нас друг другу. Затем он заговорил с ее отцом, а она повернулась ко мне:
– Очень рада познакомиться с вами, мисс Уитерсби. Должна признаться, что почти уверена в том, будто где-то я вас уже видела.
– Быть может, где-нибудь в поле или на лугу.
– В поле? О каком поле вы говорите?
– Трудно сказать что-либо определенное. Я бываю на многих. – Похоже, что у земляничных цветков на ее платье было по пять лепестков, а у некоторых – даже шесть! Теперь я видела их совершенно отчетливо. – Каждое утро я отправляюсь на прогулку, чтобы собрать новые образцы.
– Я тоже! То есть, не каждое, конечно. А если говорить совсем уж откровенно, то и не часто, но случалось. Раз или два. Знаете ли, ботаника сейчас – последний писк моды, а мне так нравится быть в курсе последних ее веяний!
И тут я услыхала собственный вздох:
– С моими прогулками покончено, увы. По крайней мере, пока. Мой отец решил, что я должна выйти замуж. Он боится, что я становлюсь слишком старой для подобных вещей.
– Мой тоже. Но… сколько же вам лет в таком случае?
– Мне только что исполнилось двадцать два.
Она озабоченно нахмурила лобик.
– Но вы и впрямь староваты! Как же вам удалось так долго оставаться вне общества?
– Похоже, моего отсутствия никто не заметил. – И до настоящего момента это не имело никакого значения.
– Иногда мне тоже хочется, чтобы на меня не обращали внимания!
– Во всем виноват адмирал. Он убедил отца в том, что выйти замуж – мой долг.
– Мой отец говорит в точности то же самое. Долг – это тяжелая ответственность, вы не находите?
– Я ничуть не возражаю против замужества, если только речь идет о других. Быть может, когда-нибудь я бы и сама задумалась о браке, но сейчас мне надо править гранки, писать книги, оплачивать счета и… и, самое главное, кажется, никто не понимает, что если этим не буду заниматься я, то всякая работа вообще остановится.
Моя собеседница кивала головой с таким видом, будто прекрасно понимала меня.
– Кто-нибудь