– А что я должен был говорить? Ты спала. И потом, я ведь всего лишь отправился на прогулку.
– В одиночку! С тобой могло случиться все, что угодно.
– Ничего со мной не случилось.
– Но это небезопасно. Тебе нельзя оставаться одному, и тебе нельзя нервничать и беспокоиться. Так говорил доктор.
– Какой доктор?
– Тот самый. Который приходил к нам после смерти мамы.
– После смерти мамы я и впрямь был не в себе… Я был на себя не похож. Но, Шарлотта, это ведь было много лет назад. А теперь со мной все в порядке.
Помимо воли губы у меня задрожали от сдерживаемых эмоций. С мамой тоже все было в порядке вплоть до последнего дня, а потом вдруг перестало.
Мистер Тримбл встретил нас у дверей и помог отцу снять пальто. Тот прошел к себе в кабинет, чтобы приступить к работе, а мистер Тримбл уселся за мой стол.
Я же отнесла футляр отца в гостиную и принялась разбирать собранные им образцы растений. Получалось очень неловко и неуклюже. Прошло много времени, прежде чем у меня перестали дрожать руки.
Заняться мне больше было нечем, поговорить – тоже не с кем. В конце концов я отправилась за Библией матери, прошла через прихожую и устроилась в большой гостиной, с ее обитыми потрепанным голубым плюшем стульями, пообещав себе прочитать ее от корки до корки. Здесь было не так холодно, как в малой гостиной, толстый турецкий ковер на полу и стопки бумаги, громоздившиеся на подоконниках, создавали иллюзию тепла.
В доме воцарилась тишина, и я без помех могла предаваться чтению, но мне не давала покоя мысль о том, что с мистером Тримблом что-то не в порядке. Прочитав четыре раза подряд один и тот же стих из Третьей книги Моисеевой, я закрыла Библию и вернулась в малую гостиную. Мистер Тримбл поднял голову и, увидев меня, встал.
Я кивнула, и он вновь опустился на место.
– Знаете, мне вдруг стало интересно – вы не скучаете по Новой Зеландии и своим овцам?
– Скучаю. Да.
– Я могу спросить, почему вы вообще решили вернуться в Англию?
Он выразительно приподнял бровь, склонив голову к плечу:
– Есть вещи, которые приходится делать не потому, что хочешь, а потому, что должен.
Я скопировала его приподнятую бровь.
– Данные обещания приходится выполнять, рано или поздно. Я стал жертвой неблагоразумного прошлого, мисс Уитерсби.
– Итак, вы намерены оставаться здесь, с нами, до тех пор, пока…
– Ваш отец говорит, что я пробуду здесь до тех пор, пока вы не выйдете замуж. Так что, если вам так уж хочется избавиться от меня, то быстрее всего этого можно добиться, подыскав себе супруга.
Я презрительно фыркнула. Было нечто странное в его ответах на мои вопросы.
– Если вы дали обещание, которое заставило вас вернуться в Англию, к чему вообще было уезжать в Новую Зеландию? – Собственно, о первопричине своего отъезда он не упомянул ни разу за время нашей с ним переписки.
– Потому что там с овцами открывались большие