– Сколько ни есть – все мои!
«Все мои» приближались к двадцати. Тоска по любви набрала критической массы. Недообнятое и недоласканное тело изнывало от желания выплескиваться и поглощать, соприкоснувшись душами. А «душа» для соприкосновения все не находилась и не находилась. Та единственная, твоя. И это было так странно и так мучительно – оставаться среди людей и постоянно ощущать свое одиночество, словно замерзать на пляже в самую жару. Нет, у меня, конечно, случались взаимные симпатии, но как-то все обрывалось еще не начавшись. То, мой избранник уезжал в другой город учиться, то уходил в армию, то просто исчезал без объяснения причин. А я страдала. Боже мой, как же невозможно я страдала, каждый раз свято веря, что именно он и был моей судьбой, и что никогда и никого я уже так не полюблю, так сильно и так самозабвенно.
Когда мне исполнилось двадцать два, половина моих подруг уже пребывала замужем, большинство из них даже успели примерить на себя гордый статус «мамы». Таким образом бесчисленные и беззаботные ряды моих друзей значительно поредели, а одиночество и пустота внутри понемногу стала усугубляться дефицитом общения. Конечно, у меня еще оставались подруги, но, ту смену картинок и впечатлений, тот накал страстей и жажду эмоций, так необходимых мне – уже мало кто из них выдерживал. Заводя семью, люди, как правило, успокаиваются, остепеняются, тяготея к покою и стабильности. Я же – покой и стабильность воспринимала, как смерть. Не особо хотела замуж и не торопилась обзаводиться семьей, всем своим существом призывая сказочную и феерическую любовь. К тому времени моя старшая сестра тоже вышла замуж и привела мужа к нам жить. Я наблюдала за их отношениями и понимала, что совсем не хочу так, как у нее.
– А так, как хочешь ты – не бывает! – сказала мне она во время очередной ссоры.
Через много лет я поняла – бывает! Но, не долго.
Окончив институт и получив профессию книговеда, а попросту говоря – библиотекаря, я очень быстро поняла, что ошиблась. Книговедение – это не захватывающе и познавательно, как мной наивно полагалось, а скучно, пыльно и однообразно. Мой коллектив сотрудников, состоящий исключительно из одних только женщин, оказался таким же однообразным, пыльным и скучным, как выбранная ими профессия.
В тот год я походила на стреноженную лошадь. Совсем, как в мультфильме «Ёжик в тумане» – красивую, белую, грустную, заблудившуюся в белёсом облаке непроглядности. Жизнь моя текла тихо и размеренно, что так же тихо и размеренно сводило меня с ума. Мой нерастраченный обезумевший женский гормон реагировал на мужские феромоны, как бык на мулету тореадора, а истосковавшаяся по любви душа влюблялась во все, во что только можно было влюбиться. Копившаяся столько лет сексуальная энергия давно ушла в свое запределье и, считываясь мужчинами на подсознательном уровне, воспринималась ими, как угроза, заставляя избегать каких-либо отношений со мной. Получалось совсем как в анекдоте про замкнутый круг: «Никто не любит – прыщи, прыщи – никто не любит»…
Это с возрастом я поняла, что