Богема трясущейся рукой вытащил, выворачивая карман, фотоаппарат и стал снимать.
– Ну, ты долго там? – спросил Сидоров. Ему не терпелось допить пиво в тепле автомобиля.
– Дядя Толя, ты гений! Береги, береги его! – Витя от полноты переполняющих его чувств крепко обнял Сидорова.
– Кого? Кого его?
– Талант береги. Не заморозь.
И они поспешили к машине.
Сын Костя заехал к родителям пообедать, мама готовила вкусно, в отличие от его молодой супруги.
– Пап, я шефу-то показал мамин портрет, скачал его из телефона, и рассказал, что вот, мол, один мужик умеет вот таким образом, – сказал Костя, наворачивая картошку с котлетой. – Так шеф сначала не поверил, потом разобрало его на смех, просто угорел от смеха, а потом захотел, чтобы его тоже нарисовали. За деньги, конечно.
– Ага, еще один любитель искусства нашелся, – иронично отозвался Сидоров.
– То Витька прилип, как банный лист, то теперь этот олигарх.
– Но Витька-то тебе отдал по-родственному радиатор?
– Ну, отдал.
– А шеф мой тебе не сват, не брат, с него можно деньгами взять, – сказал уверенно Костя.
– И сколько?
– Пять тысяч-то можно запросить. Но одну из них – мне, за посредничество.
– И на кой ему такой портрет? – спросил Сидоров.
– А я, говорит, его сфотографирую, напечатаю в типографии, в рамку и – домой на стену. Будет, что корефанам показать.
– И как ты это представляешь? – вмешалась Маруся. – Отец будет стоять перед каким-то чужим мужиком и того… махать? – она хихикнула. – Это ж стыдно. Ой, с вами не соскучишься.
– Во-первых, необязательно говорить, что это мой отец. Во-вторых, он тебя и Витьку нарисовал и ничего не случилось, солнце не упало на землю, со стыда никто не сгорел. И в-третьих, сейчас зарабатывают хоть на чем, лишь бы платили. Любая работа почетна, если за нее бабосы дают. Папа, ты у нас богатый, что ли?
Сидоров ушел из кухни в комнату, лег на диван.
– Вы меня что, за дебила держите? – крикнул он оттуда.
– Папа, ты же безработный, а тут такая возможность бабла срубить, – крикнул в ответ сын.
– Дешево меня ценишь.
– А какая твоя цена? – Костя перестал жевать, прислушался.
– Пятнадцать тысяч моя цена и ни копейки меньше, – крикнул Сидоров, чтобы от него отвязались.
– Такая была у него зарплата, – шепнула мать сыну.
Костя поспешно встал из-за стола.
– А компот? – забеспокоилась Маруся.
– Да погоди ты, мама.
Костя