Чекисты еще не использовали свою недавно созданную организацию в полную силу; им крайне не хватало людей, и поэтому они не подвергали новобранцев особенно тщательному изучению. Сидней Рейли в конечном счете сумел получить должность. Также в ЧК были люди, особенно заинтересованные в том, чтобы подорвать позиции Германии в России и на Украине, и уже предпринимали шаги к тому, чтобы обострить ситуацию. Вокруг латышского чекиста Мартина Лациса и украинца Якова Блюмкина образовалась контрразведывательная группа с целью проникновения в посольство Германии в Москве в сотрудничестве с Джорджем Хиллом[217].
В такой обстановке было легко внедрить в ЧК своего агента.
Важно, что Мура была украинкой. Она происходила из известной помещичьей семьи и в детстве воспитывалась представителями того класса, который теперь правил страной. Если было нужно, чтобы шпион проник в сердце гетманской власти, то можно было долго искать, прежде чем нашелся бы кандидат лучше Муры Игнатьевны фон Бенкендорф. Немногие могли сравниться с ней в убеждающем обаянии, и никто не был храбрее ее.
Приблизительно в это же время Локарт в частной беседе выразил обеспокоенность тем, что ЧК могла получить копию шифра, которым он пользовался для зашифровки своих сообщений в Лондон[218]. Много лет спустя говорили, что его достала Мура в рамках некой неопределенной договоренности с ЧК[219].
Волки всё бежали, но на этот раз она бежала вместе с ними – и при этом преследовала их с собаками. В ней было нечто, что откликалось на зов игры, – интрига, опасность, знание того, чего не знают другие, – и это не покинет ее на протяжении всей жизни.
В июне началась серьезная игра[220]. Мура поехала из Петрограда в Киев. Такое путешествие она совершала последний раз, когда приезжала погостить в родовое поместье Закревских. Казалось, что это было давно – совершенно другой мир, другая женщина. Ехать на поезде пришлось больше двух дней. Если бы у нее не было официального разрешения от большевиков на российской стороне границы и поручения к лидерам гетманата на украинской стороне, то на пересечение границы ушло бы гораздо больше времени – и масса опасных ухищрений.
Знакомое унылое однообразие украинской степи было созвучно гнетущему чувству в сердце Муры. Она пыталась связаться с Локартом перед отъездом, но он не ответил ей. Она прочла в газетах, что в конце мая он уехал в Вологду, чтобы встретиться с послами стран-союзниц, отсиживавшимися там. «От тебя нет вестей, – написала она ему. – А ты мне так нужен. Возможно, мне придется уехать ненадолго, и я хотела бы повидаться с тобой до отъезда». Она узнала – не от него, – что он едет в Петроград. «Постарайся