– Тридцать семь, – сказала я.
Она выпустила в воздух струю дыма, словно дракон.
– Благослови тебя Боже, Флавия де Люс, – заявила она. – Тридцать семь! Тридцатисемилетний фарш в пятидесятидевятилетней оболочке! Но у меня еще есть порох!
Она гортанно засмеялась, и я поняла, почему ее обожает весь мир.
Она погрузила большую губку в воду, потом выжала ее над головой. Вода потекла по ее лицу, капая с подбородка.
– Взгляни! Я Ниагарский водопад! – заявила она, гримасничая.
Я не смогла удержаться и громко захохотала.
И тут она встала.
В этот момент, будто в сцене одной из тех комедий в двух действиях, что ставит в приходском зале любительский драмкружок Святого Танкреда, донесся громкий голос снаружи:
– Что, гори ты синим пламенем, ты творишь?
Фели.
Она бурей влетела – нет другого слова, чтобы описать это, – бурей влетела в комнату.
– Ты знаешь так же хорошо, как и я, ты, грязная свинюшка, что никому не позволено…
Обнаженная, если не считать пены, Филлис Уиверн стояла, уставившись на Фели сквозь клубы пара.
На секунду время застыло.
Мной овладела безумная мысль, будто меня внезапно бросили в картину Боттичелли «Рождение Венеры», но я быстро прогнала ее: даже если выражение лица Фели отдаленно напоминало надутую физиономию бога ветра Зефира, Филлис Уиверн – никакая не Венера, даже близко.
Лицо Фели приобрело цвет кипятка, в котором варят свеклу.
– Я… я… Прошу прощения, – сказала она, и я возрадовалась.
Даже в такой неудобный момент я не могла прогнать мысль, что первый раз в жизни Фели произнесла эти слова.
Словно придворный, удаляющийся из поля зрения королевского величества, она медленно пятилась, пока не вышла из комнаты.
– Подай мне полотенце, – скомандовала обнаженная королева и выступила из ванны.
– Ах вот вы где, – произнесла Бан Китс позади меня. – Дверь была открыта, и я…
Она заметила меня и тут же заткнулась.
– Ну-ну, – сказала Филлис Уиверн. – Нарушительница Бан наконец удостоила нас своим присутствием.
– Простите, мисс Уиверн. Я присматривала за тем, как распаковывают вещи.
– «Простите, мисс Уиверн. Я присматривала за тем, как распаковывают вещи». Боже, помоги нам.
Она передразнила свою помощницу так же жестоко и оскорбительно, как Даффи меня, но в этом случае имитация была блестящая. Профессиональная.
Я сразу же поняла, что великая актриса не может быть более великой, чем когда играет в собственной жизни.
На глазах Бан Китс выступили слезы, но она наклонилась и начала собирать влажные полотенца.
– Я не думаю, что эти комнаты входят в договоренность, мисс Уиверн, – сказала она. – Я уже приготовила вам ванну в северном крыле.
– Прибери беспорядок, – распорядилась Филлис Уиверн, проигнорировав ее