Вроде бы всё. Но вот что важно: я так и не дал ответа на вопрос— какие же они были, мужчины и ребята, кадровые солдаты и городское ополчение, совершившие свой подвиг?
Глава 2. Воспоминания. сержанта Грушко
Каждый боец взвода норовил поздравить с сожжённым броневиком. А ведь если быть честным, с «хорьхом» мне просто повезло. Экипаж немецкой машины очень самонадеянно подобрался на 200 метров к нашим позициям, и очень удачно для меня подставил борт, скрывающий двигатель. А мой второй номер, Васька Зайцев, третий диск зарядил именно бронебойно-зажигательными пулями Б-32. Но если с немецкой «коробочкой» нам повезло, то поединок сразу с двумя МГ-34 был крайне сложным. Если бы не наш снайпер, Роман Войкутов, меня бы с Васей уже бы не было. Хотя второго номера унесли с простреленной грудью. Пуля прошла выше легкого, но гарантии никто никакие не даст. Мне «повезло» больше: кусок свинца калибра 7,92-мм рассёк щеку, прострелил ухо. Контужен, наполовину оглох. Но в строю, а как иначе? Ранение не тяжёлое.
Привезли горячее. Хлеб, перловую кашу с тушенкой. А из немецких трофеев мне достались галеты, две банки мясных консервов: свинина и какие-то сосиски. Выпил чая, весело пошла каша, обильно сдобренная немецкой свининой. Полегчало. Сами собой закрылись глаза, сознание провалилось в воспоминания, когда я в первый раз ел трофейные консервы, когда сослуживцы на меня смотрели по-другому и говорили другое…
Я родился в 1918 году, на Орловщине. Отец прошел весь кровавый путь войны, которую нынче называют империалистической. (Однажды я слышал, что при Царе ее называли Второй Отечественной. Но об этом сейчас никто не вспоминает). Поженился он в коротком отпуске, а вскоре появился на свет и я. Германскую родитель закончил старшим унтер-офицером. Не успел он хоть немного порадоваться семейному счастью, как его мобилизовали в РККА. С Гражданской отец пришёл младшим командиром Красной армии.
Вернувшись с войны, батя878 занялся хозяйством. Сильный, трудолюбивый, каждое слово – увесистое, как будто молотом приложил. Говорит немного, но всегда по – существу. Впрочем, мама рассказывала, что молодым он был очень веселым, смешливым. Даже после германской – гораздо больше от него было тепла и участия. А вот «победив контрреволюцию», отец изменился, стал молчуном. С хорошо проступившей сединой в 27 лет. Однако это не мешало ему поднять хозяйство, срубить новый дом, родить с мамкой до 30-го года еще трёх детей. И хозяйство было справным: помимо двенадцати десятин посева, постоянно имели скотину. К примеру, в 1930 у нас было 8 коз, 3 свиньи, 15 кроликов, десятка полтора кур. Хватало всего: молока, яиц, мяса, сала, овощей, картошки, хлеба. Матушка наловчилась делать не только творог и простоквашу, но даже домашний сыр! А потом вдруг в нашей деревне обнаружились враги народа…
Чтобы там не говорили,