– Майор? Вы живы!
Ее шепот подтвердил его самые мрачные мысли. Это несчастное существо перед ним действительно являлось его ангелом милосердия, его суженой, Софией. Он видел, как ее взгляд блуждает по его телу, вдруг переместившись на раненую ногу.
– Болит, – сказал он прежде, чем она успела спросить. – Но нога цела. Надеюсь, со временем окончательно восстановится. И то сказать, я уже могу ездить верхом.
Он обернулся туда, где на краю поляны его послушно ожидал Демон.
– Слава Богу, – сказала она. – Ах, слава Богу.
Ее голос дрожал от волнения, когда она повторяла эти слова. Она протянула свою тонкую руку, но задержала ее в воздухе, так и не прикоснувшись к его ноге.
Улыбнувшись, он взял ее ладонь и нежно прижал к раненой ноге. Сколько ночей он мечтал именно об этом… Мечтал о ее прикосновении – теплом и успокаивающем боль.
– Она уже почти здорова, – сказал он, – хотя я должен оберегать ее, а не выкарабкиваться из ям.
Она, видимо, не уловила его мягкий упрек и продолжала глядеть на него в изумлении во все глаза.
– Мне сказали, что вы умерли. Мне дали это понять достаточно недвусмысленно.
– Это недоразумение. Со мной все в порядке.
Она покачала головой.
– Мне об этом сказали совершенно однозначно.
– Это недоразумение, – повторил он и улыбнулся. – Я выздоровел. Благодаря вашему обещанию.
Прошло еще время, пока она смотрела ему в лицо, затем на его ногу, потом обвела взглядом все его тело, и в конце концов она, кажется, поверила в то, что это действительно он. Что он жив. И тогда она разрыдалась.
Нежность заполнила его сердце. Он ласково привлек Софию к себе, поглаживая ее вздрагивающие плечи.
– Тш-ш, миледи, – прошептал он. – Этот кошмар уже позади. Я выздоровел.
Она обхватила его руками, теснее к нему прижимаясь, как будто желая удостовериться в его реальности. Он безмолвно ее обнимал, широкими движениями поглаживая ее руку и наслаждаясь каждой секундой их воссоединения.
– Я бы сам не справился, – проворковал он, касаясь губами ее волос. – Ваше обещание удержало меня на этом свете. Вы дали мне надежду, когда все остальное уже не имело значения.
Ее всхлипы начали затихать, а тело вздрагивало меньше по мере того, как она брала себя в руки.
– Ах, София, – прошептал он, запечатлев на ее лбу нежный поцелуй. – Я ждал вас целую вечность.
Подняв голову, она потянулась к нему, и он помог ей сесть так, чтобы их губы могли соприкоснуться. Для поцелуя. Но прежде чем он прильнул к ее устам, она заговорила:
– Обещание? Какое обещание?
Ему вдруг стало трудно дышать. Вот она, жестокая действительность: София не помнит об их помолвке. Это ранило его сильнее, чем меч, изувечивший его ногу. Сильнее лихорадки, истощившей его тело. И даже сильнее, чем осознание того, что все его будущее теперь повисло на волоске.
Но как это могло стать