Следующая картинка. Собаки нет – только в нижнем обрезе торчит пышный, загнутый кверху хвост. Видимо, собака движется к оператору. Что ж, соболезную. Мужчины стоят на месте. Тот, что в шапке, указывает рукой в объектив. Все-таки отчаянные ребята фотограферы. Я бы са-амым краешком глаза посмотрела на такую компанию – и ножками, ножками…
Еще снимок. Почти без изменений. Хвоста уже не видно, мужчина в шлемофоне, кажется, раскрывает свой футляр.
Еще два снимка. Две фазы одного движения. Двое быстро смещаются вперед, а третий разворачивается к объективу, сжимая в руках диковинную штуку. Даже по тому, как он ее держит, ясно, что это оружие. Длинный прямоугольный ствол, какие-то рукоятки, вот выступ наподобие магазина, кажется, есть приклад. Таня сменила фотографию, и ей открылся первый снимок – оказывается, она уже пролистала всю пачку.
– Ну, как? – спросил Гаршин, пристально наблюдавший за Таниной реакцией.
Таня постаралась вести себя профессионально.
– Жалко, нет следующего кадра, – сказала она.
– Там белое пятно. Затвор открылся как раз в тот момент, когда эта штука, – Гаршин ткнул пальцем в оружие на снимке, – выпалила прямо в объектив.
– Кому это так повезло?
– Одному свободному художнику. Ты его не знаешь, он у нас почти не публиковался. Специалист по аномальным съемкам. Давно охотился за этой милой компанией. И вот – отснял…
– Да-а, – протянула Таня глубокомысленно. – Это тебе не летающие тарелки.
– Точно, – подтвердил Гаршин. – Это симпатичные добрые ребята. И прелестная собачка.
– Собачка – кавказская овчарка. Только очень уж большая. Даже слишком. Весит, наверное, килограмм под сто.
– Откуда ты знаешь? – удивился Гаршин. – Кавказская?
– Всегда мечтала о собаке, – объяснила Таня, – да вот как-то не получилось. Лучше всего разбираются в собаках те, у кого их нет. А кавказы – вообще моя слабость.
– И этот пес, ты считаешь, чересчур велик?
– Трудно сказать. Большой. Но они бывают даже выше метра в холке. А так – сантиметров восемьдесят… девяносто. Меньше дога, например. Но рост здесь не главное. Это очень серьезные песики, начальник. Пай-мальчики таких не заводят.
– Ну, что ж, – сказал Гаршин. – С этой стороны ты подготовлена. Это хорошо. Я, например, собак побаиваюсь. А серьезных – особенно. Что еще заметила?
– Ничего. – Таня снова перелистала снимки. Ей стало вдруг не по себе. «Да, будит воображение, ничего не скажешь. Собаки, которые сразу бросаются, и люди, которые без раздумий стреляют. И из чего, хотелось бы знать? И главное – зачем?»
– В последнее время, – начал