Дверь в туалет оказалась закрытой изнутри.
Саша постучал.
– Кто там? – спросил Лёня из-за двери.
– Это я, твой лучший друг, Саша, – ответил Саша.
– Чего надо? – спросил Лёня.
Саша попытался жестом объяснить двери, что ему надо.
– Не понял, – сказал Лёня из-за двери.
– Писать хочу. Пусти.
– Извини, друг, я с дамой.
– Писаете? – изумился Саша.
В туалете, оклеенном обложками и разворотами журналов «Пентхаус» и «Плейбой» вперемешку с винными этикетками, Лёня темпераментно трахался с Раисой, Саша же своими вопросами мешал, отвлекая от дела.
– Лёнь, вы скоро там? – спросил Саша из-за двери.
– Ну, затрахал совсем, – сказал Лёня девушке, ища сочувствия. – Писать, писать. Маньяк какой-то.
Девушка что-то неразборчиво простонала и нечаянно зацепила проржавевший проволочный спуск унитаза. Тот заурчал, спуская воду..
Потом Саша увидел себя в магазине. Там стояла длинная очередь за пластинками. Из очереди его окликнули. Это был Игорь. «Очередь всех уравнивает, – подумал Саша. – Вот Игорь, например, замминистра, большой человек. А убили его, и стоит в очереди, как миленький».
Игорь улыбался Саше и приглашал встать перед собой.
– Ты какую пластинку хочешь купить? – спросил его Игорь.
«А что это за очередь такая?» – запоздало испугался Саша и очутился в подсобке магазина, где мужчина в чёрном костюме сортировал пластинки, нюхал их и, протухшие, с отвращением бросал в помойное ведро. «Надо будет потом когда-нибудь заглянуть в это ведро, – подумал Саша, – может, по ошибке что-нибудь хорошее выкинул».
Здравствуй, Хопкинс, Новый год…
«Вставай страна огромная» – Сашу оглушили могучие аккорды песни Лебедева – Кумача. Он открыл глаза и, с трудом сосредоточившись, сообразил, что это всего лишь мелодичный перезвон его мобильника. Он отыскал его в ворохе одежды и нажал кнопку ответа.
– Сынок, – послышался в трубке встревоженный голос матери, – у тебя всё в порядке? Мы с отцом беспокоимся, и ты вчера ни разу не звонил.
– Дела, мам, – ответил Саша непослушным металлическим голосом.
– Ты не болеешь? Мне тут сон такой плохой снился. Помнишь, как ты отравился во время приёма в пионеры, и тебя тошнило на Красной площади.
– Умгм, – подтвердил Саша, лихорадочно оглядывая комнату в поисках какой-нибудь воды, чтобы плеснуть внутрь сгорающего от дезгидроза организма.
– И с тобой тогда опять был этот твой друг Лёня.
– Ну и что? – спросил Саша наобум, поскольку совсем не следил за маминой логикой. Он добрался до холодильника, дрожащей рукой налил себе холодной минералки и залпом выпил её. В нос приятно ударила прохладная волна содового раствора, умиротворяющая полыхавшие за секунду до этого слизистые.
– Не спорь, Саша. Он