Пауза.
СОМОВА Вы ужинали сегодня? (Пауза.) Вам, как всегда, гренки?
Сомова принимается готовить для Милентьева гренки. Звук, запах приготавливаемых гренок.
МИЛЕНТЬЕВ (С пафосом.) Вы разучились ухаживать еще в те времена, когда государь и не слышал всех этих имен!
СОМОВА Каких имен, Иван Силыч?
МИЛЕНТЬЕВ Мадам Тюссо… Ленин… Левит!
РИГЕРТ А вы, Иван Силыч, случайно, не встретили Левита, когда шли сюда?
МИЛЕНТЬЕВ Нет.
РИГЕРТ А драматурга?
МИЛЕНТЬЕВ Какого драматурга? При чем здесь драматург?
РИГЕРТ Зеленый приходил, говорит, драматург приехал.
МИЛЕНТЬЕВ Черт с ним! Извольте слушать!.. Так вот. Именно в этой последовательности, мадам Тюссо, Ленин, Левит!
СОМОВА А почему именно в этой последовательности, Иван Силыч?
МИЛЕНТЬЕВ Я настаиваю на том!
СОМОВА Понятно.
Пауза.
НЕРОСЛОВ Ну, допустим, Левит не виноват в том, что в пьесе нет роли государя.
МИЛЕНТЬЕВ Тогда зачем он поселил меня здесь? О чем, в таком случае он думал?!
НЕРОСЛОВ Может быть, он думал, что вам жить негде? Вы же, Иван Силыч, квартиру, кажется, пожертвовали…
СОМОВА Дима!
Милентьев, будто только теперь увидел Сомову. Подходит к ней, обнимает, норовит ущипнуть.
МИЛЕНТЬЕВ Ниночка! Голубушка! Вы сделались того моложе. Как такое происходит? Откройтесь. Мне тоже надобно молодеть!
СОМОВА Вы льстите мне, Иван Силыч.
МИЛЕНТЬЕВ Нет, нет! Этакая амазонка! Не выцарапаете мне глаза?
СОМОВА Ну, что вы, Иван Силыч!
Пауза.
МИЛЕНТЬЕВ Любишь меня?
СОМОВА Конечно.
МИЛЕНТЬЕВ Нет, нет, «конечно» не подходит. Просто, без «конечно» любишь?
СОМОВА Люблю, Иван Силыч.
МИЛЕНТЬЕВ «Иван Силыч» тоже не годится.
СОМОВА Что же мне вас Ванечкой называть?
МИЛЕНТЬЕВ А разве это сложно?
СОМОВА Вы все шутите, Иван Силыч!
МИЛЕНТЬЕВ А если не шучу? Если имею к вам особенное расположение, давно имею?!
СОМОВА Не знаю, что и сказать.
МИЛЕНТЬЕВ Да так и скажи. Просто скажи, без «Иван Силычей», люблю, скажи и все.
СОМОВА Стесняюсь я.
МИЛЕНТЬЕВ Стесняешься?
СОМОВА Стесняюсь.
Пауза.
МИЛЕНТЬЕВ Правда, стесняешься?
СОМОВА Правда, стесняюсь!
МИЛЕНТЬЕВ Ах, как это замечательно!.. Ты даже и представить себе не можешь, насколько это замечательно, что стесняешься, теперь уж никто не стесняется, вот и государя забыли… И что, Ниночка, всегда стеснялась?
СОМОВА Не знаю, всегда, наверное.
МИЛЕНТЬЕВ