РИГЕРТ Очень хорошо.
СОМОВА Особенно, когда не подхожу к зеркалу.
РИГЕРТ Очень хорошо.
СОМОВА Да, когда и к зеркалу подхожу, если прищуриться…
РИГЕРТ Близорукость?
СОМОВА Ничуть не бывало.
РИГЕРТ Близорукость?
СОМОВА Отличное зрение.
РИГЕРТ Отличное зрение?
СОМОВА Выше всяких похвал.
Пауза.
РИГЕРТ Ты что-то хотела сказать мне?
СОМОВА Думаешь, стоит?
РИГЕРТ Начала, так уж доводи до конца.
СОМОВА Думаешь, стоит?
РИГЕРТ Несомненно.
СОМОВА Хорошо.
РИГЕРТ Без малейших колебаний.
СОМОВА Как мы всегда и поступали?
РИГЕРТ Как мы всегда и поступаем.
СОМОВА На чем, собственно, все и держится?
РИГЕРТ Да, на чем, собственно, все и держится.
СОМОВА И сам Левит?
РИГЕРТ И Левит.
СОМОВА Из Додеса?
РИГЕРТ Из Додеса.
СОМОВА Сказать?
РИГЕРТ Смелее.
СОМОВА Сказать?
РИГЕРТ Вперед.
СОМОВА Ты, Дронт, пресытил своей головной болью! Осточертел, понимаешь?! (Долгая пауза.) Что-то Иван Силыч задерживается.
НЕРОСЛОВ А откуда вы знаете, что он должен появиться именно теперь?
РИГЕРТ Это – профессионализм. Нина чувствует.
СОМОВА (Спохватывается.) Господи, у меня же стол не накрыт!
Сомова подходит к столу и начинает раскладывать на нем бутафорские груши, бутафорский виноград, бутафорские же гренки.
СОМОВА (Быстро и невнятно.)
Солнца свет непорочный!
Ты, о землю объемлющий воздух!
Вы ль не слышали, как я стенаю?
Вы ль не слышали, как я горюю,
Как я в грудь себя до крови бью,
Только черная ночь удалится!
Жалкое ложе в жилище беды
Знает одно, как в бессоннице долгой
Я о несчастном рыдаю отце!
Арей, бог кровавый, не принял
Жизни его на далекой чужбине, —
Мать с Эгистом, с любовником, вместе
Темя секирой ему разрубили,
Как дровосеки рубят дубы.
Слез о тебе, о родимый, не слышно,
Я лишь одна о твоей убиваюсь
Жалкой, постыдной смерти!
Нет, никогда, никогда
Не перестану стенать неутешно,
Плакать, доколь буду видеть мерцанье
Всезрящих светил и сияющий день!
Соловьем, потерявшим птенцов,
Буду петь свои песни, открыто
Буду горько стенать у отцовских дверей,
О жилище Аида, приют Персефоны!
О подземный Гермес и могучая Кара!
Честные Эринии, дщери богов!
Вы беззаконные зрите кончины,
Зрите обманом сквернимые ложа, —
Явитесь! На помощь! Отмстите за гибель
Отца моего!
Приведите любимого брата ко мне!
Мне уж не по силам нести за плечом,
Одинокой, суму моей скорби!
Милентьев вносит на руках Лучинскую.
Падение. Намеренное.
Смех.