Я зачитал эту записку, не называя тех, кто мне ее передал, и сказал, что наше представительство не разделяло этого мнения, насколько я мог судить, так как никакого решения не было пока принято, и что желательно узнать мнение по этому поводу представителей Англии и Голландии, так как данная проблема не может быть безразлична этим двум государствам.
Я добавил также, что положение нашего представительства было тем более затруднительным, что оно должно было дать отчет о своем решении не только главе сейма, но всей многочисленной ассамблее, где каждый имел свое мнение и где, по несчастью, имело место разделение на разные партии.
Я отметил: чем более возмущены в Варшаве различными писаниями и высказываниями против уступки Торуня и Гданьска, а также речами на заседаниях сейма, произносимыми нунциями, которые настроены против этих уступок, – тем труднее бороться с настроенностью по всей стране и против самого проекта, и против тех, кто его предлагает.
В заключение я сказал, что наше представительство иностранных дел не хочет подвергаться упрекам и потому желает использовать любое средство, которое избавило бы его от обвинений. Оно откровенно поручило мне довести до сведения г-на Питта то критическое положение, в котором оказалось правительство Польши, а также сообщить о его нерешительности по этому очень важному вопросу, по которому оно не может высказаться, не имея на этот счет мнения премьер-министра, столь почитаемого во всей Европе.
Премьер-министр был предупредителен, очень вежлив, говорил по-французски хотя и с английским акцентом, но достаточно бегло и выражался очень точно. Он сказал мне лестные слова и продолжил беседу, задавая мне вопросы по теме разговора. В конце он предложил мне встретиться второй раз: к этой встрече он подготовится и надеется убедительно ответить на все доводы, которые я ему изложил.
Три дня спустя я вновь отправился к нему в кабинет. Я увидел на его столе общую карту Польши и отдельно – карту Гданьска с прилегающей территорией. Я заметил также копию той докладной записки, которую я ему зачитывал, и некоторые другие бумаги, имевшие отношение к предмету нашего предыдущего разговора. Войдя в кабинет, Питт сказал мне: «Видите, я подготовился к сегодняшнему разговору и имею под рукой все, что может нам понадобиться. Докладная записка, которую вам вручили негоцианты Амстердама, была переслана мне консулом, имеющим резиденцию в этом городе, – здесь ее копия. И это еще не все. Многие негоцианты Лондона совершенно определенно высказались в том же духе и старались доказать, что не только Польша многое теряет, уступив Торунь и Гданьск прусскому королю, но и Англия с Голландией будут лишены торговых преимуществ, которые могли бы иметь, если бы судоходство по Висле было полностью свободно. Эти соображения, – продолжал министр, –