Фелисин протянула ему чёрный комочек размером с гальку.
– Я избавилась от своей боли, теперь твоя очередь.
Он покачал головой.
– Спасибо за предложение, но не сейчас. Ты держишь в руках месячный заработок досийского стражника. Я бы посоветовал использовать это для торговли.
Фелисин пожала плечами и положила дурханг обратно в кошель на поясе.
– Всё, чего я хочу, Бенет даёт мне просто так. Нужно только попросить.
– И ты думаешь, что он это тебе даёт бесплатно?
Она выпила.
– Всё равно что бесплатно. Тебя переводят, Геборик. На Земельку. С завтрашнего дня. Больше никакого Ганнипа с хлыстом.
Он закрыл глаза.
– Почему, когда я тебя благодарю, во рту остаётся такой горький привкус?
– Мой затуманенный вином мозг говорит: «Лицемерие».
Она увидела, как кровь отлила от лица Геборика. Ох, Фелисин, слишком много дурханга, слишком много вина! Неужели я делаю добро Геборику только для того, чтобы посыпать ему соль на раны? Я не хочу быть такой жестокой. Она вытащила из-за пазухи еду, которую сберегла для него, наклонилась и положила свёрток на колени историку.
– Утопное озеро опустилось ещё на сажень.
Геборик промолчал, не сводя глаз со своих культей.
Фелисин нахмурилась. Нужно было сказать ему что-то ещё, но память подводила. Она допила вино и выпрямилась, провела обеими руками по волосам. Кожа на голове словно онемела. Фелисин замерла, заметив, что Геборик исподтишка смотрит на её груди – круглые и полные под натянувшейся туникой. В этой позе она простояла чуть дольше, чем было необходимо, а затем медленно опустила руки.
– У Булы есть фантазии о тебе, – медленно проговорила Фелисин. – Её интригуют… возможности. Тебе это пойдёт на пользу, Геборик.
Он рывком сорвался с табурета, так что нетронутый свёрток с едой покатился по полу.
– Худов дух, девочка!
Она смеялась, глядя, как историк откинул в сторону занавеску, которая отделяла его койку от остальной комнаты, а потом неуклюже задёрнул её за собой. В следующий миг Фелисин замолчала и услышала, как старик забирается в постель.
Я хотела, чтобы ты улыбнулся, Геборик, – хотела объяснить она. – И не хотела, чтобы мой смех прозвучал так… жестоко. Я не то, что ты думаешь.
Ведь верно?
Фелисин подняла свёрток с едой и положила его на полку над очагом.
Час спустя, когда Фелисин без сна лежала на своей койке, а Геборик – на своей, вернулся Бодэн. Он подбросил навоза в очаг, двигался тихо. Не пьян. Фелисин задумалась, где же он был. Куда ходил каждую ночь? Самого Бодэна спрашивать бессмысленно. Он мало говорил с другими, а с ней – меньше прочих.
В следующий миг Фелисин пришлось изменить своё мнение: она услышала, как Бодэн тихонько постучал пальцем по перегородке Геборика. Историк тут же откликнулся, говорил тихо, так