– Он лысым так и будет? – снова спросил Стас.
Инга рассмеялась своим серебристым смехом:
– «Лысым»! Это он еще «одет»! Вот подрастет и по-настоящему облысеет.
Любви между Стасом и Митей не случилось. Митя бы и рад был его полюбить, но Стас брезгливо отдергивал руку, когда кот приходил к нему пободаться. Предлагать свою любовь, не получая взамен ласки, Митя не стал. Он любил Ингу. А когда она отсутствовала, общался исключительно с домработницей Катей, которая приезжала каждый день на своем крошечном автомобиле убирать дом, готовить и кормить Митю.
«И так, салон и Митя», – подумала с утра Инга, прикидывая, в котором часу лучше появиться дома, чтобы не встретиться там с Ворониным. По всему выходило, у Стаса был операционный день, и у Инги в распоряжении было много времени. Сталкиваться с мужем ей не хотелось вообще. Не для того она спряталась в этих болотах и сменила номер телефона, чтобы объясняться с ним. Все сказано. Дело не в «прости», которое она бы могла принять. Это понимали оба. Стас не был дураком. Жизнь раскололась. И, как это банально не звучит, – не склеить разбитую чашку.
Она провела весь день в салоне. Ее никто ни о чем не спрашивал, так как у Инги было золотое правило: с домработницей, парикмахершей, маникюршей и прочими очень милыми женщинами из сферы обслуживания, свою личную жизнь никогда не обсуждать. На то она и «личная» эта жизнь, чтобы никто не мог в ней участвовать своими советами и сплетнями. Все-таки, все эти милые женщины, которые делали Ингу красивой, ей не подружки. За их работу она им платит. А душевные разговоры – только с Тосей.
После всех намеченных и с блеском выполненных процедур Инга снова засияла. И теперь ее душевный раздрай выдавали только глаза. Да, глаза – это надолго. Это не брови выщипать. Тут время нужно, чтобы отболело.
Митя кинулся ей в ноги, едва она переступила порог дома. Воронин, как и предполагалось, был на работе. Дом сиял чистотой. Судя по всему, Катя, видя, что хозяйка не появляется, приезжала каждый день и вылизывала уголки.
– Митенька, солнышко! – Инга взяла криволапого котенка на руки, понюхала ему спинку – это у них ритуал такой был: встретились – обнюхались. Котенок громко урчал, «разговаривал», и терся носом о щеку хозяйки.
– Ну, все-все! Прости меня, маленький, я тебя не бросила, так получилось. Сейчас поедем домой… – Инга и не заметила, как новое свое пристанище «домом» назвала.
Она написала записку для Кати, чтобы та не волновалась, не найдя в доме котенка. В записке ни слова не было для Стаса. Поставив точку, Инга подумала мельком – не слишком ли это жестоко? «Не слишком»», – ответила сама себе, и, хорошенько заперев дом, поехала на дачу с заездом к Кузнецовым.
Тося встретила ее у парадной, расцеловала, едва Инга вылезла из машины, а потом уже осмотрела ее внимательно со всех сторон:
– Выглядишь в целом