Предметная иерархия нормативных правовых актов. Монография. Владимир Моисеевич Шафиров

общежитии отмечалась уже с древности и в различных аспектах, начиная с эпохи Просвещения, в континентальной западной и российской юриспруденции иерархия в праве, как правило, исследуется под строго заданным углом – как иерархия форм права и, как правило, в рамках, заданных аналитическим юридическим позитивизмом^[57]. Интересно заметить, что и юснатуралисты, и сторонники правового реализма, обращаясь к проблеме иерархичности права, в своих рассуждениях, вносящих содержательные коррективы в дискурс о правовой иерархии, как правило, пользуются понятийным аппаратом аналитического позитивизма^[58].

      Представляется, что такое положение вещей связано с целым комплексом факторов.

      Прежде всего, именно аналитическая юриспруденция, ограничившая спектр проблем иерархии в праве технико-юридическими вопросами, смогла выразить в иерархии форм права идею согласованности права как отражения упорядоченной, объясненной и предсказанной социальности. Пафос иерархии форм права для мышления юриста с европейским складом ума всегда состоял и состоит в создании непротиворечивой системы координат, позволяющей видеть за конгломератом правовых текстов рационально построенную систему эталонов и моделей поведения. Такая система будет опорой в любой юридической деятельности, будь то правотворчество, вынесение индивидуальных решений, исследование и систематизация правового материала или консультирование гражданина о правомерности его поведения.

      Видимо, именно в форме права связь между непротиворечивостью и иерархичностью обнаруживается наиболее легко. Поэтому идея иерархического строения формы права дает континентальному юристу исключительно важное чувство психологического комфорта, основанное на вере в отсутствие рассогласованности в объяснениях того, что можно, должно или запрещено совершать по праву.

      Корни этого феномена следует искать, по-видимому, в особенностях мышления европейца. По словам М. К. Петрова, «по привычному для нас канону объяснение должно быть одно, и если чему-то дается два, три, десять объяснений, то европейский способ мысли сразу же ищет процедуры верификации, позволяющие методом обращения к тому или иному авторитету… выяснить, которое из этих двух, трех, десяти объяснений истинно. Нетерпимость к противоречию – одна из движущих сил европейского мышления, заставляющая его без конца изворачиваться в поисках новых непротиворечивых истолкований, а вместе с тем и весьма существенная черта европейской психологической установки, которая не имеет соответствия в других культурах»^[59].

      Можно сказать, что аналитическая юриспруденция Нового времени подхватила и в определенной мере усовершенствовала средневековый схоластический способ искоренения разночтений путем выведения более общих принципов, примиряющих противоречивые высказывания^[60], и попыталась наиболее последовательно его воплотить в своих теоретических и догматических конструкциях, связанных с правовой иерархией.

      С