Но когда боги (Прометей и Эпиметей) дошли до человека, способностей уже не осталось. «…Человек же наг и не обут, без ложа и без оружия» (Протагор 321 с), а ему скоро выходить из Земли. И тогда Прометей украл искусство бога-кузнеца Гефеста и мудрой богини Афины, а также огонь, и принес в дар человеку. То есть человек получил не животные, а божественные предметы и способности – огонь и умение его использовать в ремеслах, а также разумное мышление и мудрость. Так он оказался в родстве с богами и в причастности к божественному уделу, и «только он один… начал признавать богов» (Протагор 322 а).
Следует сразу заметить: Платон не говорит о естественной эволюции человека от высших животных, а напротив, подчеркивает совершенно особое происхождение с совершенно не животными характеристиками. И исключительность человека усиливается тем, что только человек родствен богам и уделу богов, и только человек с необходимостью созидает религию и поклоняется богам.
Человек стал говорить и давать всему названия. Изобрел жилище, одежду и многое другое. Но люди жили разрозненно, вне военного дела, вне общества и городов, и часто гибли от зверей. А когда собирались в города, то не могли жить сообща, обижали друг друга и снова расселялись. И тогда Зевс ввел среди них закон добродетели, то есть каждый человек должен был поступать в соответствии со «справедливостью, рассудительностью и благочестием» (Протагор 325 а), а также мудростью и мужеством. А «…кто не может быть причастным стыду и правде, убивать как язву общества» (Протагор 322 d)125 или изгонять.
Итак, человек, в понимании раннего Платона, должен стать в нравственном, религиозном и разумном отношении светлым и гармоничным. А значит, «быть ниже самого себя» (Протагор 358 с) – это, прежде всего, обвал разумности, то есть незнание и непонимание лучшего для себя и для общества. А «быть выше самого себя» – значит подниматься от разумности до мудрости.
Цель человека, согласно Платону, – не вниз и не по горизонтали, а по вертикали, вверх. И важнейший элемент его (человека) мудрости – благочестивое отношение к богам, служение богам и исполнение их воли. Мудрейший Сократ именно так и живет – он ставит знамения и слова своего даймония выше всего. Это касается не только его вещего голоса, но и прорицания о нем Пифии, и правильных молитв (это молитвы «в молчаливом благочестии» (Алкивиад II 149 b)), и серьезнейшей заботы о личной справедливости, чтобы душа могла оправдаться в Аиде.
Даже несмотря на то, что, вероятно, как полагал Е. Н. Трубецкой, Платон и его современники воспринимали Бога (богов), Царствие Небесное – не как конкретные явления, а лишь умозрительно, философ обнаруживает много религиозной мудрости, едва ли не близкой к христианству.
Это и прозревание Бога в душе человека как того, что есть самое блистательное и чистое в ней, причем самопознание без этого прозревания будет недостаточным, даже неудачным. Это и смысл призвания человека (Сократ: «Меня поставил сам бог» (Апология Сократа 28 е)).