4. «Об орденах своих молчали…»
С капитаном 2-го ранга в отставке Михаилом Викторовичем Красичковым я познакомился в Питере во время премьеры американского фильма о К-19. Как и все ветераны подводной лодки, он был шокирован вольностью киноизложения пережитой трагедии, техническими нелепостями и славословиями тех, кто никогда не бывал в морях. Красичков приехал из мало кому известного саратовского города Аткарска. Приехал вместе с женой, которая очень заботливо сопровождала больного мужа. Надежда Сергеевна очень тревожилась, что переживания, вызванные картиной, скажутся на сердце Михаила Викторовича. Но Красичков держался стойко, и мы расположились в тихом уголке фойе.
– В тот поход я был прикомандирован на К-19 в качестве командира 3-го дивизиона (командира реакторного отсека), – рассказывал Михаил Викторович, – поскольку штатный командир инженер-капитан 3-го ранга Плющ был в отпуске.
Мое место – в 8-м отсеке, там же и пульт управления ГДУ, и офицерская 8-местная каюта.
Много проблем было из-за течи парогенераторов. С течами мы научились справляться. К тому же на пульте были и сигнальные лампочки, и ключи отсечения… Входишь и первым делом бросаешь взгляд на мнемосхему пульта – лампочки не горят, значит, все в норме.
Не буду повторяться – как случилась авария. Об этом уже много говорили и писали. Расскажу только о малоизвестных фактах.
Когда на импровизированном «военном совете» в кают-компании К-19 обсуждали, что делать и как быть, лейтенант-инженер Филин предложил подавать в реактор охлаждающую воду через клапан-воздушник, минуя все трубопроводы, где мог быть свищ.
Но нержавейку должен варить дипломированный сварщик. Нашли такого – матрос Семен Савкин.
После тревоги прибыли в аварийный 6-й отсек старшины Ордочкин, Рыжиков, Харитонов, а также Гена Старков и Енин. Отключили что надо, определили объем работ.
– Ну, ребята, тут делов хватит!
Решили разделиться на две смены и работать по 30–40 минут.
1-я смена – главстаршины Рыжикова, 2-я – моя.
Занимались подготовкой к сварке, подбирали трубку, гнули муфту… Дизель-генератор в 5-м отсеке перевели в режим сварки. Разложили схемы-«синьки»… Мы отключили ресиверные баллоны, проверили работу циркуляционного насоса 1-го контура, остановили его. Все делалось без паники, все на своих местах. Держали связь с ЦП только через пульт ГЭУ.
Я держал трубку от насоса, а Савкин варил… Работали в масках от ИП-46, но без стекол – запотевали. Некогда было раздышивать аппараты. Нам раздышивал их начальник химслужбы Коля Вахрамеев.
После смены выходили, снимали резиновые маски ИПов и шли дышать на мостик.
Своей жизнью я обязан лейтенанту Борису Корчилову. Вот как это было.
Мы сварили проливную систему. Чтобы опробовать ее, пустили подпиточный насос. Вода пошла, это было видно по тонким струйкам, которые разбрызгивались через поры плохой сварки в такт поршневому насосу.