Н. А. Неклюдов писал: «Обида символическая есть оскорбление человека через посредство знаков и изображений, заменяющих собою слово и речь; но как слово говорится на воздух, на ветер, в пустое пространство, долетая до слуха человека лишь посредством колебания воздушных волн, не касаясь нисколько его тела, так и обида символическая, существенный признак которой заключается в том, что она видится, должна достигать зрения человека лишь через посредство световых волн, равным образом не прикасаясь его тела…»[386]. Возражая Н. А. Неклюдову, С. А. Цветков обоснованно отмечает, что телодвижения представляют собой самостоятельный способ передачи информации. Именно на этом свойстве зиждется выделение конклюдентных действий[387].
Ответственность по ст. 312 Уложения о наказаниях наступала в случае, если оскорбление наносилось чиновнику при исполнении или в связи с исполнением обязанностей по службе.
Согласно ст. 313 Уложения о наказаниях «кто ругательными или поносительными словами оскорбит чиновника, хотя не в присутственном месте, но однакож при исполнении им обязанностей службы или вследствие сего исполнения обязанностей его, тот … подвергается…». От предыдущего преступления это деяние отличается лишь одним – способом оскорбления; в силу прямого указания закона он может быть только словесным.
Криминалистами XIX в. предлагалась следующая классификация оскорбительных слов и выражений: 1) бранные или ругательные слова – мат, а также выражения, используемые исключительно для ругательств; 2) злословие или поносительные слова – суждения о нравственном достоинстве, способностях, образе жизни и деятельности лица безотносительно к какому-то определенному факту, голословно; 3) упреки и укоры, а также «слова нейтральные», однако высказанные в форме, выражающей презрение; 4) предложение принять участие в каком-либо деянии, противном правилам чести; 5) отзывы и суждения, приписывающие лицу качества, которыми оно не обладает, либо, наоборот, отрицающие наличие у него определенных качеств[388]. Из указанных характеристик в целом исходила и судебная практика. Так, по делу Шишкина Правительствующий сенат отметил, что в общеупотребительном значении «ругаться – значит или употреблять бранные и поносительные слова, или дерзко и язвительно насмеяться, с тем в обоих случаях намерением, чтобы бесчестить, позорить или унизить лицо, против которого употребляется тот или другой способ оскорбления. Низшая степень этого оскорбления,