– Мама, мама, как мне не хватало твоей любви, твоего тепла, твоих добрых слов, твоих уроков, – шептал Самсон, немигая глядя в глаза царицы. – Скажи мне, где отец? Смогу ли я его увидеть?
– Да, – улыбнулась она. – Царь позади тебя.
Самсон обернулся. Старец шагнул к нему, заключил в объятия.
– Отец, прости, что не узнал тебя, что не понял сразу, кто ты, – прошептала Самсон.
– Тебе незачем извиняться, мой сын, – улыбнулся старец. – Ты не должен был узнать меня раньше положенного времени. Ты должен был стать достойным человеком. Ты им стал. Мы гордимся тобой. Ты мудро правишь страной. Люди любят тебя. Ты – созидатель, Самсон, и это самое главное.
– Но, почему вы не вернулись раньше? Почему позволили ненавистному Аману, повинному в стольких смертях, воспитывать меня? – воскликнул Самсон.
– Мы не могли вернуться, дорогой, – ответила царица Лана. – Мы умерли. Исчезли. Испарились. Мы превратились в прах. Для всех людей – мы просто тени, скользящие по стеклам, по земле, по небу…
– Но я вас вижу, – прошептал Самсон, прижимаясь к груди царицы.
– Ты – наш сын, – погладив его по голове, проговорила Лана.
– А почему вас видит Суламита? – поинтересовался Самсон.
– Да потому, что Суламита – наша дочь, – ответил старец.
– Не-е-е-ет, – простонал Самсон, сжав кулаки. – Нет. Нет, скажите, что я ослышался, что это…
– Ты не ослышался, – промолвила царица. – Суламита наша… – она обняла сына, – названная дочь. Ведь ты решил ее женой своею выбрать. Мы правы?
– Даа-а-а, – склонивши голову, проговорил Самсон.
– Что-о-о? – побледнела Суламита. – Ме-е-еня… же-е-ено-й…
– Тебя, – обняв ее за плечи, сказал старец. – Помнишь, что я тебе на ушко нашептал. Ты, Суламита станешь править великою страной. Сбываются мои слова.
– Но… – Суламита потупила взор. – Я ужасно некрасива. Я…
– Ты лучше всех, дитя моя, – улыбнулась царица.
– Людская красота – уродство по сравненью с красотой природы. Над вечной красотой не властны годы. А что такое, право, человек? Как короток порой земной наш век, – проговорил старец.
– Но что во мне вас привлекло, Самсон? – спросила Суламита, все еще не веря, что он сказал правду.
– Твоя неповторимость, – улыбнулся он.
– Неповторимость, – повторила Суламита, задумчиво. – Да. Так из бутона появляется цветок, какой еще не ясно сразу. Но трепет, трепет от нежданной встречи таков, что сердце замирает. О, как неповторимо каждое творенье! – мы восклицаем, любуясь розой, ландышем, фиалкой или простой травинкой – ковылем.
– Потом мы Божью милость из ковша большого пьем. Пьем жадно и