В свой день печальный, остальных печальнее,
подумалось мне горько и нескладно
вопросом, обращённым в никуда:
Что есть – и есть ли – у меня сегодня?
Сегодня, в этом дне, в отрезке жизни,
что мы зовём – семь разных букв – сегодня?
Что есть – и есть ли – у меня сегодня?
Вот эти комнаты, где лишь одно дыханье —
моё дыханье – движется вовне,
ни с чьим дыханьем не соприкасаясь?
Что есть – и есть ли? – у меня сегодня?
Вот эти комнаты, где я – наедине
с душой своей, так рано поседевшей,
хоть волосы мои – ты, зеркало, порукой —
ещё кудрявятся и сединой лишь брезжат?
Ах, это слово – брезжат… Мне словарь
синонимы подбрасывает щедро:
светлеют, развидняются… И вдруг… —
спасибо, слово! – вдруг в душе моей
светлеет, развидняется, и я…
…Дыханием дыхания касаюсь —
дыхания, любимого донельзя, —
пусть это только в памяти моей…
…И глажу мамы волосы седые,
хоть мама столько долгих-долгих лет
уже в другом, инаком измереньи…
…И что-то тихо сыну говорю —
о сыне сына, внуке моём взрослом,
которому исполнилось четырнадцать…
Я их так редко, очень редко вижу —
их жизнь проходит в городе другом…
Но как же мной, далёкие мои,
здесь и сейчас – о, как вы все любимы! —
да, в этот миг, сейчас, сегодня, нынче,
здесь, – в этой комнате, где лишь одно дыханье, —
моё дыханье! – согревает воздух…
…И вдруг звонок, звонок по телефону,
и цифры проступают на табло —
три… семь… и пять… и дальше, дальше, дальше…
И входит жизнь, живыми голосами
меня включая в дело, в состраданье,
в сотрудничество, сопереживанье,
души моей обитель сопрягая
со всем, что вне… О нет, уже – во мне…
…Светлеет. Развидняется. И я,
проснувшись, торопливо заношу
стихи вот эти на листок бумаги,
вот эти мои белые стихи…
Они белы, но не наличье рифм,
(точней, отсутствие…) их делает такими,
не белый цвет бумажного листа —
в них брезжит утро, брезжит седина,
что в волосах моих не проступила…
Светлеет… Развидняется… Январь.
Начало года – как всему начало…
«Мечтаю!»
Мечтаю!
Обывателем!
Побыть!
Проснуться,
потянуться,
улыбнуться,
холодною водой ополоснуться
и, взяв топор, дровишек нарубить,
печь истопить, сварить борща и каши
(ну, вкуснотища! ешьте, знайте наших!),
полить герань на белом подоконнике
и вычитать в прабабушкином соннике,
что сон ночной – мне, безусловно, «в руку»,
и с легкостью