Парни с девчонками переглядываются, а ты как думал…
Тихонько наклоняем головы, аминь, и все такое.
А потом надо как-то начинать работать. Понять бы еще, как после этого начинать работать…
Воспоминание второе. Тоже случайное
Смотрю на квиток зарплаты, кусаю губы.
Ленка вычеркнута, упала в пропасть пятнадцатого сентября.
Алешка вычеркнут, свалился в пропасть девятого сентября.
Илюшка с Оксанкой тоже зачеркнуты, правда, не написано, что с ними случилось. Еще тешусь какой-то надеждой, что может, ушли, да нет, с такой работы не уходят, или их ушли, а что, местечко тепленькое, шеф свою дочку тупоголовую вместо них поставил, или… Но уже чувствую, сметчик просто забыл подписать про бездну.
– А теперь их зарплата нам достанется?
Это дочка начальника спрашивает. Тупоголовая.
– Ты дура, что ли, – отвечает Танька, вот, блин, не выдержала, ответила, начальничек теперь ее саму в пропасть выкинет…
Дочка начальникова оторопело смотрит на Таньку, вот, блин, привыкла, что она всех дураками и дурами называет, а тут на тебе…
И надо как-то начинать работать. Понять бы еще, как работать после этого…
Воспоминание третье. Случайнее некуда
– Ма, а где па?
– В пропасть упал.
– Не-е, правда.
– Говорю тебе, в пропасть.
Я еще маленький, а уже все понимаю. Понимаю, что мамка говорить не хочет, что-то случилось, папка ушел, папки, они всегда уходят, вон, у Люшечки тоже папка ушел, а мамка говорить не хочет… Мамка люшечкина потом говорила, что папка у них козел…
– А он козел, да?
Мамка отвешивает мне подзатыльник.
– Да как ты смеешь, да кто ты такой, козявка мелкая, про папу такое говорить…
Я реву. Потому что я не козявка мелкая, а человек. Вот вырасту, вот докажу им всем… докажу…
Потом. Пару дней спустя.
– Ма, а где ба?
– В пропасть упала.
Я даже не переспрашиваю. В пропасть, так в пропасть. Ба, она такая. Вон, у Катюхи тоже ба была, и нету, а потом было много цветов, когда ее не стало, и все в черном ходили, и ма меня по щекам хлопала, не смей радоваться, всем грустно, все плачут, а ты здесь, дрянь такая, радоваться будешь…
Так что я про ба даже не спрашиваю.
Потом. Уже совсем потом. Уже не помню, когда. А когда у меня Конан умер, вот тогда. Я еще ревел…
– А Конан твой где, что-то под ногами не вертится, на стол не лезет…
– В пропасть упал, – отвечаю.
Ма вздрагивает.
– Да чего глупости говоришь, это ж не человек, собака, с чего он в пропасть упадет…
Я даже не понимаю, что она говорит, реву, Конан умер… Мать верещит про какую-то суку у Кудыкиных, такие щеночки хорошие, так и хочется послать ее подальше с ее щеночками.
Воспоминание четвертое. Уже не случайное. Такое не забудешь
Как мы с пацанами бегали смотреть пропасть.
Это все Корефан,