– Идем, – кивнула мне Таня.
Мы вышли из комнаты и снова попали в кишку коридора. Я шел за Таней след в след, взгляд мой растерянно шарил по её тонкой шее, заполненной маленькими темно-синими рисунками, как тетрадка школьницы. Птицы, рыбы, звезды, цветы, черепа, плоды и розы… Летопись жизни.
– Татухи палишь? – хмыкнула она, не оборачиваясь.
Я промолчал.
– Это не просто картинки, кто бы что ни говорил. Все они были наколоты в какой-то важный момент моей жизни.
– Много же у тебя важных моментов было, – я постарался заметить это иронично. Наверное, не получилось, потому что Таня ответила очень просто и без ожидаемой агрессии:
– А то. Сама удивляюсь. Звезды – это мои победы, в основном в барменских соревнованиях. Черешня – это любовь…
– Я думал, цветы.
– Нет. Цветы не похожи на любовь, не знаю, что вообще в них находят. Та роза, на которую ты сейчас пялишься – просто перебивка поверх инициалов одной сволочи, чтоб ей сдохнуть. Променяла меня на какого-то плешивого азиатского тигра. А вот черешня, тугая, сочная, розово-алая – это настоящая любовь, такая, как мне нравится. Чтобы сладость смешивалась с горечью и затапливала все вокруг, скатываясь по подбородку, шее, оставляя липкую лужицу в ложбинке между ключиц…
Я и мое богатое воображение. Я сглотнул и поспешил сменить тему.
– А эти три птицы? Свобода?
Таня молчала так долго, что я думал, она уже не ответит. Тем более, что мы пришли – очередной отросток коридора упирался в две двери, большую белую и маленькую темно-красную.
Таня остановилась перед ними, но не оборачивалась ко мне и продолжала молчать.
Я уже набрал воздух, чтобы спросить, какая из дверей наша, когда она вдруг ответила:
– Птицы – это мои погибшие друзья.
Я закрыл рот, так и не издав ни звука.
Таня толкнула красную дверь, одновременно левой рукой нашаривая выключатель. Вспыхнул свет.
– Вот наши нехитрые удобства. Душ не работает, даже не пытайся, на него напора не хватает. Шторки нет, но не переживай, от крана брызги на пол не вылетают, даже когда Роберто моется. Амар говорила, у тебя вещей нет? Мыло бери наше общее, зубную щетку завтра себе купишь. Сегодня пока можешь взять любую пасту и воспользоваться пальцем – как минимум, освежишься. Раковину и унитаз лицезреешь, полотенце тоже бери любое. И не задерживайся – за тобой уже очередь.
Все это Таня сообщила мне на одном дыхании. Затем вышла и закрыла за собой дверь. Я защелкнул задвижку.
– И запомни хорошенько, какая из дверей наша. Сунешься к соседям – разбираться не будут, выселят всех.
Я кивнул, как будто Таня могла видеть меня сквозь дверь, и обернулся на душевую. Разделся, развесив вещи по выступающим из стены трубам – потом будут тепленькие. Положил поближе полотенце. Включил кран. Вода текла тоненькой, но уверенной струйкой,