Руки оставить на столе!!!
Когда в кабинет вошли понятые, нотариус Ямкин уже сидел на стульчике и с его рук эксперт снимал мазки красящего вещества, которым обильно были политы денежные купюры, завернутые в газету. Затем все изъятое на месте совершения преступления пересчитывали и переписывали в длинный протокол изъятых купюр, что сопровождалось сбивчивым голосом того, кто их сюда принес:
– Я, значит, вчера приходил к нему… А он сказал, что за доверенность нужно принести сверх расценок еще и пятьсот рублей… Вот, я их сегодня и принес!
Слушая эти слова, нотариус Яшкин сохранял полное молчание, спокойствие и, вдобавок, улыбался одними уголками полных губ…
В чужом и далеком городе Борис Олегович сейчас ждал начала похорон того, кто пытался помочь нотариусу Ямкину выполнить данное обещание. Причем, не смотря на то, что его арест прошел без сучка и задоринки. Тищенко не были известны подробности взаимоотношений нотариуса и этого Сергиенко, сгоревшего при исполнении обязанностей вольнонаемного водителя спецназа.
Трагедия случилась в самой высокой точке полета этого разбирательства. Все казалось, было, им учтено. Следователь по делу был свой в доску и сообщал о каждом вздохе Ямкина за стенами СИЗО [24]. Оперативники из следственного изолятора тоже старались во всю свою прыть, окружив нотариуса плотным кольцом «внимания» из камерных осведомителей. Сколько он им отнес коньяку, теперь и сосчитать невозможно! Только с их помощью и была пресечена та, последняя попытка Григория Борисовича отправить из стен следственного изолятора записку – свою явку с повинной.
Это признание по идее должно было вообще не пересекать стен СИЗО. Но, благодаря трудно прогнозируемому вмешательству, теперь уже покойника-Сергиенко, записка ушла из-под носа контролеров и оперативных уполномоченных.
Когда до своего кума достучался однокамерник Ямкина с сообщением о том, что огромная малява ушла на свободу, было уже почти поздно. Спасло ситуацию только то, что Тищенко были известны адреса тех, кому Ямкин мог послать свое признание. Там-то, у дверей квартиры родного брата нотариуса и был остановлен с поличным солдат срочной службы внутренних войск. Этот рядовой вообще не отпирался и после первого же вопроса рассказал все. Включая фамилию человека, который послал его отнести записку и кому он должен был вернуть деньги.
Его предложением тогда было брать лейтенанта с поличным. Но командиру части, в которой служил Сергиенко нельзя было марать свой послужной список. Боевой полковник рвался на учебу в академию. Это стало объективной причиной спасения лейтенанта. Но не навсегда же!
По глубокому убеждению Тищенко Сергиенко должен был ответить за содеянное. Как именно, опыта ему было не занимать. Уж, больно убийственная для его карьеры информация была начертана Ямкиным в том письме на свободу!
Сегодня он ждал свидания с этим человеком. Первым и последним. Что-то непонятное потянуло Тищенко на эти похороны. Во вред многим его делам. Не понимая до конца своего порыва,