2
Утро. Лёгкий туман стелился над Волховом. Тёмные воды реки катились мимо Ладоги. По городским улицам плыли мелодичные звуки. Умелая рука точными размеренными движениями наносила удар по билу, подавая установленный сигнал. Народ, в который уже раз за последний месяц сзывался на Вече.
Ладожане потянулись к вечевому месту. Посредине площади возвышалась сколоченная из хорошо обструганных бревнышек степень. С нее город часто слышал призывы выступить на защиту своей земли. Иногда народ собирался просто для того, чтобы осудить мелкого воришку или разобрать споры соседей. Перед степенью тянулись длинные ряды пустых скамеек.
На степени стоял Дедила – княжеский посадник, утверждённый на прошлом Вече, справлявший службу еще при Гостомысле и умевший наладить отношения князя с боярами, купцами и огнищанами. Он оглаживал реденькую бородёнку, буравя окрестности маленькими светло-карими глазками, вглядываясь в собиравшихся на площади горожан. Рядом, облокотившись на перила, смотрел вниз богатый купец Завид. Его ближайший помощник и княжеский советник Явдята стоял чуть в сторонке. Возле трибуны молчаливо наблюдали за разворачивавшимися перед их глазами событиями Олег, Аскольд и Рюрик.
Площадь быстро заполнялась людьми, неспешно рассаживавшимися на приготовленные места. Большинство горожан было без оружия. На вече случались стычки между заядлыми спорщиками, но по установленному обычаю выяснение проводилось на кулаках и до первой крови. Лежачего бить не полагалось. Безусые юноши на Вече не допускались и могли присутствовать лишь в отдалении без права голоса. Женщины приглашались только в качестве пострадавших или на правах свидетелей. Считалось, что и без них мужи были в состоянии принимать решения, а шуму от них не оберешься.
Дедила махнул рукой Шишаку, продолжавшему с завидным старанием, доходившим до остервенения наносить удары по вечевому колоколу и тот замер поодаль. Места на деревянных сидениях быстро заполнялись, припозднившимся ничего не оставалось, как выстраиваться по кругу.
Некоторое время все присутствующие с напряжённым ожиданием смотрели на степень, возвышавшуюся перед ними. Со стороны скамеек раздался чей-то бас:
– Поджидати боле некаго, усе хто хател притить пришли! Пора зачинати!
Княжеский посадник выждал, пока народ поутих. Он поднял руку над головой и, дождавшись полной тишины, заговорил:
– Братия, покликали мы усех на Вече шоб думавши як след дале нам жити. Надабна наконец порешить. Вече посему прошу зачинати.
– Зачинай, Дедила, усе собралися! – закричали из разных концов площади.
Посадник окинул взглядом собравшихся людей.
– Братия!