Спускались с вершины долго, вначале «галсами», а потом осмелели, напрямую. И так, и этак ноги сильно устают. Один раз Гнусин упал вперед, ссадил голени о снег, уронил очки, но не роптал, помня о парне, лежащем без дыхания на льду морга. Гнусин радовался теплу в теле, пришедшему взамен бесконечного озноба, который в последние годы одолевает его в холодное время года.
Не могли обойтись без небольшого костерка, имевшего чисто ритуальный смысл, сын сравнил его складывание с икебаной.
Когда возвращались к машине, вспомнили о своей женщине. Вот уж воистину: с глаз долой – из сердца вон. Как она там? Не сгорела ли на снегу? Правильно ли выбрала крем? Когда оставались последние десятки метров, сын оступился, ботинок выскочил, и дужка крепления пробила собой снег. Как ни искали, засовывая руку по локоть, не нашли. Ладно, летом поищем, – решил Гнусин. Он знал, о чем говорил, ведь нашел же запасной комплект ключей от «Зубила» на автостоянке, где их обронил сын. И опять ему вспомнился Гарик, большой и мертвый.
– Ну, вы даете!
Она встретила их причитаниями. Парню давно хотелось есть. Мать навела порядок в салоне. Дверцы машины были настежь открыты. Вообще-то нормальное их положение – быть закрытыми, – считал Гнусин, но опять не высказал своего мнения, чтобы не быть форменным занудой. Он хмуро ел бутерброд, поодаль от машины, сына и жены. Нашел равноудаленную точку. После ослепительного света долины в глазах было темнее, и еле уловимый сумрак тронул их легким крылом.
Вдруг раздался негромкий треск, и стекло со стороны пассажира разлетелось вдребезги, в крошку.
– Кто? Что? Как? – Послышались недоуменные возгласы.
– Я же говорил о роковом числе, – пробормотал Гнусин и шепотом добавил: – Здравствуй, Гарик? Только ты так не шути, иди своей дорогой.
– Вечно ты со своими глупостями, – она махнула на него рукой с бутербродом. Поскольку мать и сын по эмоциональности не уступали друг другу, обсуждение темы продолжалось довольно долго. Были извлечены и утешительные доводы, ведь если бы стекло разлетелось на ходу машины, осколками могло поранить отца семейства на переднем пассажирском кресле, а главное, досталось бы и сыну, а он за рулем, и такая неожиданность могла сбить с курса, а далее сплошная непредсказуемость. Мало, что ли, их вверх тормашками на обочине?
Потом Гнусин выспрашивал у автолюбителей, не бывало ли похожего случая, и в чем причина. Ну, там усталость материала, и все такое. Бывает, сталь рассыпается на кусочки. Не то, что стекло. А один достоверно знал, что в аналогичном случае причиной разрушения стекла послужил далекий меткий выстрел из мелкокалиберного бесшумного ружья. Гнусин был готов поклясться, что видел лыжника с винтовкой, повешенной как рюкзак, биатлониста. Только кому это было надо? Неужели