Немногословный и в бою не злой,
Терпел насмешки в лагере военном,
В порту и в море обделён казной,
Бессилен противостоять изменам.
Но всем назло вела его мечта:
Сквозь дальние заморские места
Пройдя в строю властительной армады,
Он отверзал творящие уста,
Под тяжестью бродяжьего креста
Плетя в тугие строфы «Лузиады».
Вечер
За ставнями в закрытом тихом доме
Мы с ней сидели рядом на скамье.
Как старичок, изнемогал в истоме
Сквозняк усталый в сумрачном жилье.
Тяжёл и вял, почти без перепадов
С погоста запах пожелтевших роз,
Опутанных унылых палисадов,
Листвы надгробной этот ветер нёс.
В безмолвии недвижно застывая,
Я голову руками обхватил
И прошептал: «Слаба любовь живая
Пред смертью, что смиряет всякий пыл».
Алиса Наон
(1896—1933)
Будущая поэтесса родилась в набожной бельгийской семье, и её первые опыты исполнены подчёркнутого благочестия. Во время мировой войны она, ещё подросток, служила сестрой милосердия, в это время у неё открылась лёгочная болезнь. Из-за ошибки врачей Алиса десять лет провела в санаториях, будучи уверенной, что умирает от туберкулёза. Две книги стихов приносят ей известность, а доходы от изданий позволяют поправить здоровье. Однако возвращение в мир было недолгим: после пяти лет общения в артистических кругах Алиса вновь заболела, на этот раз смертельно. На русском языке публикуется впервые.
Зазимье
Подсолнух позднею порой
Ловил последние лучи.
Во всей вселенной никому
Не нужен, хоть кричи.
Помятый мимоходом
Досужею рукой,
С поникшей головою
Оставлен на покой.
На стебле тонкошеем
Набрякли семена
И горестно поникли,
Не опростав зерна.
Себя обозревая,
Молил он до конца:
«Зачем я так роскошен,
Коль не познал Жнеца?»
Поёт цветок в горшке
Я – полевой цветок,
И здесь не мой порядок.
Я день и ночь судьбу молю:
Переселиться к ковылю
Хочу вдали от грядок.
В очаровательном горшке
Я, увядая, сгину.
Ах, люди, это западня,
Вы отпустили бы меня
В цветущую долину.
Я – полевой цветок.
Не требую поливу.
Чем удушать меня в горшке,
Меня пустите налегке
К сородичам на ниву.
Ну, вот я и отцвёл.
Ах, поздно сокрушаться!
Я радости познал вполне,
И очень, очень жутко мне
Среди людей остаться.
Листья поют
Мы вянем, умирая,
Скользим у ваших ног,
Безмолвно заплетая
Свой бронзовый