Где-то вверху вспыхнул факел, загалдели встревоженные голоса. Заплакали женщины, завизжали дети.
Не ожидая товарищей, Звенигора вихрем помчался к воротам. Эфесом сабли выбил тяжелый железный клин. Под натиском повстанцев, напиравших снаружи, ворота распахнулись настежь, и темная грозная толпа с ревом хлынула во двор замка.
Из селямлика и с верхней галереи гарема прогремело несколько выстрелов. Запылали факелы, освещая мрачный двор, подобный растревоженному муравейнику.
Выбежала наружная стража Гамида. Завязался рукопашный бой. Арсен вместе со всеми куда-то бежал, кого-то рубил саблей, яростно кричал. Когда принявшие первый натиск стражники пали и повстанцы начали штурмовать двери дома, с галереи и окон на головы им посыпались металлические подсвечники, стеклянные вазы и глиняные горшки, ковры и перины, тяжелые дубовые скамьи и посуда.
– Закрывайте двери! Заставляйте их шкафами! – слышался сверху голос Гамида. – Мы перестреляем эту нечисть из пистолетов!
– А, ты здесь, бешеный шакал! – вскричал Мустафа Чернобородый. – Клянусь Аллахом, настал твой смертный час! Выходи сюда, презренный трус, на честный поединок! Я отомщу тебе за свою семью, которую ты пустил по миру, пока я защищал нашего падишаха от неверных! За мою землю, захваченную тобой хитростью и обманом! За оскорбление наших дочерей и сестер!.. Молчишь? Боишься? Ты знаешь, подлый, что пощады тебе не будет, и трясешься за свою паскудную жизнь! Трясись! Скоро мы доберемся до тебя!.. Эй, друзья, давайте сюда огня – выкурим лисицу из норы!
– Подожди, Мустафа! – крикнул Бекир. – Там моя дочка Ираз! Не надо поджигать! Мы и так возьмем Гамида и его псов! Исмет, Арсен! Друзья! Несите сюда бревно – вышибем дверь! Захватим Гамида живьем!
Возбужденная толпа с криками и свистом ударила крепким бревном в дубовые двери раз, второй… Затрещало дерево. Дрогнули каменные стены. В черный проем, откуда блеснуло пламя выстрела, ринулись повстанцы…
Арсен ворвался внутрь одним из первых, позади него с факелом в руке бежал Яцько. Паренек ни на шаг не отставал от своего старшего друга. Бой, как игра, захватил его: лицо раскраснелось, юные глаза блестели. Настоящий тебе воин!
В кровавых отсветах факелов на мрачных переходах селямлика они сразу узнали Гамид-бея, который выбежал из боковой комнаты и, увидев повстанцев, шмыгнул куда-то в сторону.
– Стой! Стой! – закричал казак и выстрелил из пистолета.
Но пуля, видно, прошла мимо, ибо дородная фигура спахии исчезла в темноте. Навстречу Арсену выскочили охранники Гамида – Осман и Кемаль. Узнав невольника, они с ревом кинулись на него, извергая страшные проклятия.
На просторе они, конечно, имели бы преимущество, но здесь, в тесном помещении, освещенном только факелом Яцька, мешали друг другу, и Арсен теснил их к площадке, соединявшей селямлик с гаремом.
На