– И че этой инвалидне дома не сидится, – сплюнул в сторону (спасибо, что не в лицо) и зло зыркнул паренек лет десяти, не больше. Надо же, ему пришлось слезть со своего скейта и понести цацку в руках двести метров! Я «такое счастье» воспитывать как-то не решилась, а вот Лара подорвалась со своей коляски, разрушив миф беззащитного инвалида, и отвесила обидчику тумаков под зад. Убегал и матерился, чуть скейт не потерял.
Это, наверное, был первый случай, когда я серьезно задумалась о беззащитности и униженности физически ограниченных людей. Теперь я ближе столкнулась с данной проблемой.
Наташа как-то осторожно наблюдала за моими реформами в классе, а я не знала, как себя с ней вести, боясь ранить своими расспросами или повышенным вниманием к ее недостатку. Поэтому после моего извинения мы еще месяц смотрели из-под лба друг на дружку. Все изменил случай.
Я как-то засиделась вечерком, сочиняя сценарий к литературному мероприятию. Нужно было переделать несколько песен на современный лад и подобрать музыку к выступлениям девятиклассниц. Наташа словно ниоткуда появилась в дверях кабинета и тихо спросила:
– Вам ничего не нужно помочь, София Константиновна?
Бедный ребенок. Когда все кружки закончились и дети разошлись, в школе осталась лишь я со своим сценарием. И она из двух зол – дом и я – выбрала меня. В тот вечер мы весело смеялись и шутили, когда вместе составляли сценарий. При виде этой худенькой девчушки мне всегда хотелось ее накормить. Вот и тогда достала бутерброды, отлила чаю из термоса, угостила пряниками. Ребенок ел, а я радовалась. Вот и пришло время, когда я поняла свою бабушку, которая все время кормила и любила радоваться, когда дети кушают.
Так приятно мне никогда не было, как работать с этой девочкой. Наташа потихоньку рассказала, что пишет стихи и даже пообещала показать. Я еще раз извинилась за свою бестактность. Она понимающе закивала головой и поспешила домой. Я вызвалась ее провести, хоть и жила Наташа в соседнем со школой доме. На душе у меня просветлело, поскольку на одного обиженного на меня ребенка стало меньше. Это так приятно и очень успокаивает, никогда бы не подумала.
Прошло время, и Наташа сама показала мне спрятанную в рукаве правую кисть без пальчиков. Пальчики были, но недоразвитые, небольшие бугорки. И мне почему-то стало так больно, словно этот недостаток несправедливо достался этой девочке.
– Очень мешает? – спросила я.
– Нет, что вы. Люди вон без рук и ног живут. А я так, немножко. Просто не повезло, – а в глазках собрались слезы.
Наташа в классе была самой незащищенной (маленькая, да еще и калека),