– Бери, не думай! – вдруг выдал Марк. – Помнишь, как один еврей сказал, что он не такой богатый?
– А дальше? – у меня отшибло память: я не помнил, что дальше.
– Чтобы покупать дешевые вещи! Я ничего не понимаю в автомобилях, но мне не кажется, что ваш друг и эта девушка ломали сейчас спектакль. А в плохих спектаклях я понимаю! – вероятно, именно этих слов мне недоставало для принятия решения. Или они все сговорились – все, кроме Тимохи – тот храпел на стуле.
Я сделал последнюю попытку:
– У меня всего четыре с половиной штуки, – конечно, у меня есть пятерка и даже немного больше. Никогда бы не стал тратить все деньги на машину – я же не дурак. Да и в ближайшей перспективе у нас хорошие наработки корячатся, особенно с учетом справок.
– Возьми мои пятьсот! – Яцек полез в барсетку и протянул мне деньги.
– А ты как? На неделе литье придет, – есть у меня дурацкая привычка начинать менжеваться тогда, когда уже поздно.
– Колода, я найду себе пятьсот долларов или, в крайнем случае, отложу эту покупку. Че ты сейчас исполняешь? Бери «марка», ты давно себе такого хотел! Сядь в него, посиди – вылезать уже не захочешь! – Яцек подтолкнул меня к водительской двери, а сам сел слева со мною рядом.
Внутри он оказался еще лучше, чем снаружи. Торпеда, руль, дверные ручки, кожух ручки переключения скоростей (кожзам которой первый трескается при ненадлежащем уходе) – все мелкие и крупные детали показались мне чуть ли не новыми.
– Класс! Какой диван, как в «членовозе»! – Марк прыгал на заднем сиденье, а «марк» нехотя покачивался: амортизаторы отрабатывали, как надо.
– Че, берешь? – возвратившийся с прогулки Кислый сунул в салон свою голову. – Смотри: шильды гэтэ на руле, на бардачке! Это эксклюзив, Колода!
– Погоди, – я вылез из салона и поискал глазами девушку. Она сидела на Серегином месте и ела корюшку. – У меня с собой сейчас бабок нет, я смогу забрать их только завтра!
Если этот вопрос сейчас как-нибудь решится, значит, все – судьба! Решился он даже быстрее, чем я успел подумать. Кислый достал из кармана своих трусов пачку долларов, перетянутых красной резинкой: тысяч десять, не меньше. Стодолларовые купюры были разложены на тысячи, каждые девять листов аккуратно обернуты согнутой пополам десятой. Он осторожно снял резинку, отсчитал пять тысяч и передал их девушке. Ее нисколько не удивил тот факт, что десять минут назад Кислый декларировал, что у него нет ни цента. Она быстро двумя маленькими пальчиками пересчитала деньги и впервые посмотрела на меня:
– Я тебе завидую, – судя по всему, она нисколько не огорчилась от потери автомобиля, к которому, по ее словам, привязалась всей душой.
– Да он сам себе завидует, только еще не осознал, – поддержал ее Кислый.
– Смотри, – Натаха вдруг встала с кресла, подошла к «марку», открыла правую дверь, дернула фиксатор капота, взяла из ниши в двери тряпку и, встав