– Выпью! А у меня оба – и отец, и мама, – твердо ответил Марк.
Саня открыл банку, вытащил из пакета несколько хвостов, пару протянул Марку, а нам с Яцеком раздал по одному.
– Все равно не пьете. Че добро переводить? – объяснение не обидное и исчерпывающее.
– Санек, это Влад! Помнишь, я тебе рассказывал? Он передачу ночью на радио ведет, – Кислый представил Яцека как суперзвезду.
Санек снова подскочил: он для своей комплекции оказался очень подвижен.
– Можно я тебя обниму, братуха? – и, не дожидаясь положительного ответа, сгреб Яцека в охапку, оторвал от земли, подержал на весу и посадил на место. – Бабе сегодня расскажу, как Влада в объятиях сжимал. Она днем дрыхнет, пока я на работе, а ночью шарится, как сова, и все время ноет, что ей тоскливо. А тут пару недель назад совершенно случайно наткнулась на твою программу. Теперь говорит, у нее смысл жизни появился! Как тебе подача?
Санек с лицом абсолютно счастливого человека предложил выпить за Влада, за его долгие лета, здоровье и удачу. Все, кто ими обладал, чокнулись жестяными банками. Санек залпом осушил полулитровую и стал прощаться:
– Все, пацаны, мне пора! Надо заехать из детсада дочку забрать, – он обнялся с каждым из нас, как будто мы были его старыми добрыми друзьями. Яцеку на прощание сказал «уважуха», Марку – «не дай им ни шанса», со мной обнялся без слов, а братьям по разуму – «до завтра». Как был в трусах, сел в «патрол» без номеров, и, выпустив облако черного дыма, умчался со стоянки.
– У него правда папа еврей? – спросил у Кислого Марк.
– Хуй его знает! Он вчера пацанам из Улан-Удэ, когда они его «вигора» смотрели, сказал, что у него папа – бурят. Те покрутились-покрутились и забрали машину у Санька на триста долларов дороже, чем у тех пацанов, – Кислый ткнул пальцем куда-то направо. – Он в прошлой жизни замполитом служил на подводной лодке, так что все может быть.
В дальнейшем наш разговор разбился на две части. Первую его (скучную) половину – там, где Яцек и Кислый вспоминали годы, проведенные в бурсе, я проигнорировал. Потому что ненавижу. Ну, может, «ненавижу» – сильное слово, но однозначно эти воспоминания о победе коллективного дикого над светлым разумом меня не радуют и не веселят. А вот во второй части, где Кислый рассказывал нам о тенденциях, ценах, перспективах и планах развития на Зеленке, я принял живое участие. Серега Кислый – удивительный парень: всегда сам по себе, всегда активный, с живым умом, примерно с меня ростом, но от фонтанирующей из него энергии он мне казался выше. На него никогда никто не мог надавить, и у него не было врагов. Он не участвовал в общих бардаках, но, когда рота поднималась дать отпор врагу, стоял в первом ряду. Никогда не обижал