– А вы возьмите одну из моих девушек, – предложила Дельфина дю Розуа, – ну хоть Анриетту. Она, правда, строит из себя рафинированную барышню, но только потому, что была в услужении у одной аристократки и многому научилась. Она служила у мадам де Модрибур.
– Нет, нет! – с живостью отказалась Анжелика.
От одного имени мадам де Модрибур ее бросило в дрожь.
– Вы обе очень добры, но я прекрасно справляюсь сама. Вот придем в Квебек, тогда посмотрим. Йоланда, помоги мне расстегнуть только вот здесь, сверху на спине, а дальше я сама.
Стало совсем темно, и мальтиец Энрико Энци явился с фонарем, чтобы проводить ее через заставленную палубу.
«Ну меня тоже была коробочка с сокровищем, – рассеянно идя вслед за ним, вспомнила Анжелика. – Где же я ее оставила? Где потеряла?»
Она постаралась вспомнить, что туда положила. Немые свидетели событий, которые, как вехи, отмечали ее жизнь во Французском королевстве, и прежде всего при Дворе Чудес, на самом дне Парижа. Там лежало перо поэта, ее любовника-памфлетиста, которого потом повесили. А еще там был кинжал Родогона Цыгана… Длинный и острый кинжал, которым она заколола Принца нищих.
Она запахнула плащ. Неожиданно возник мелкий дождик, скорее туман, сквозь который металлическими отблесками просвечивала луна.
На полуюте Анжелика заметила Жоффрея, и сердце ее наполнила радость. Он отделился от сумрака, черный на фоне свинцовой ночи. Из-за тумана его фигура казалась необычно высокой. Он словно выслеживал кого-то, скользя взглядом вниз по течению реки. Думал ли он о неизвестном корабле? Предвидел ли сражение?
– А могут быть у судна, что идет за нами, воинственные намерения? – спросила она у Энрико. – Что об этом говорят?
Мальтиец покачал головой:
– Ничего… Господин граф считает, что этот корабль задержался в рейсе из-за поломки или из-за подводных течений. Надо ждать. Как бы там ни было, он один, а у нас флотилия.
Он сделал круговое движение рукой, как бы очерчивая другие суда, невидимые в темноте, чье присутствие угадывалось по перекрикивающимся голосам и по проблескам огня и фонарей сквозь туман.
– Монсеньор удвоил охрану и приказал капитанам быть настороже всю ночь и смениться только к утру. Несколько человек сошли на берег и наблюдают за прибрежной полосой.
Пройдя две лестницы, ведущие на третью палубу, Анжелика и Энрико оказались перед дверью с резными створками, которая вела в центральный салон.
По обе стороны двери стояли две скульптуры из эбенового дерева, изображавшие мавров с глазами из белого агата. Скульптуры поддерживали золоченые резные торшеры с лампами из непрозрачного венецианского стекла, где бились огоньки множества защищенных от ветра восковых свечей. Свечи горели долго и светили ярко.
– Мадам графиня может отдыхать, ничего не боясь, – сказал Энрико, прощаясь