Жоффрей обсуждал с Вовенаром и геометром Фальером ледовую обстановку на реке Святого Лаврентия в зимнее время. Он отставил чашку с кофе, и Куасси-Ба, держа в одной руке щипцы с горячим углем, другой протянул ему палочку из скрученных листьев табака. Граф любил курить именно такие палочки. Прикурив от раскаленного угля, он с видимым удовольствием сделал несколько затяжек голубоватым ароматным дымком.
«Совсем как в Тулузе», – подумала Анжелика.
И это воспоминание ее утешило. Все, казалось, оживало и рождалось заново.
Зачастую восторженное возбуждение, когда все препятствия казались пустяками, сменялось у нее дурными предчувствиями, связанными с прошлым, от которых ей было не избавиться. Тогда она смотрела на Жоффрея.
Это сразу придавало ей сил и уверенности, что все будет хорошо и бояться нечего.
Привлеченные ее взглядом, темные глаза графа повернулись к ней, и сквозь прозрачную пелену дыма она уловила огонек нежности. Он помахал ей рукой, словно давая понять, что опасности нет, и это еще раз рассеяло страх. Чего ей бояться, когда он рядом? В прошлом году в это же время они оба блуждали по лесам Нового Света, подвергаясь все новым опасностям. Они вместе противостояли враждебности канадцев, мстительности ирокезов, убийственным зимним холодам и голоду. А нынче сила на их стороне, у них хорошо вооруженные, удобные корабли, нагруженные товарами, и, для обеспечения тылов в Северной Америке, повсюду свои люди и предприятия, преданные политике графа де Пейрака. Ну разве это не чудо? Разве это не говорит о том, что у него талант волшебника? У него никогда и ничто не шло так, как кто-то предсказал, напророчил им обоим. Он был и остался непревзойденным дуэлянтом, мастером секретных ударов и неожиданных выпадов.
За этот год они сто раз могли погибнуть.
Им сулили поражение, их якобы видели мертвыми, их полагали поверженными навсегда.
А они победно движутся к Квебеку.
Глава V
Беседа быстро закончилась, прерванная детскими голосами, смехом и топотом ног по палубе.
Анжелика увидела свою младшую дочку Онорину в сопровождении ее приятеля Керубино. Оба гонялись за котом, который, едва они приближались, увертывался, словно насмехаясь над ними совсем по-человечески. Он перепрыгнул с бухты канатов на перила, потом на спасательную шлюпку, закрепленную посередине палубы, и там спрятался как раз в тот момент, когда дети были уверены, что вот-вот его схватят. Малыши радостно вопили и, запыхавшись, вихрем кружили по палубе.
– Ты нас до смерти загоняешь! – кричала коту Онорина.
Керубино был пухленький, гораздо ниже ростом, чем его бойкая подружка, хотя им обоим сравнялось по четыре года.
Несколько двусмысленное положение внебрачного сына маркиза Вильдавре на данный момент нисколько не беспокоило мальчика. Прежде всего он был сыном Большой Марселины, знаменитой первопоселенки с южного берега Французского залива, румяной уроженки Акадии, добрейшей души и храброй, как все королевское войско,