Последние остатки сена берёг для коня к пахоте. Но тощий, невылинявший конь плуг тащить не мог. Не помогали ни кнут, ни прут, ни батожи́на. И Леша придумал.
В обоих концах полосы клал по охапке сена, там подкармливал коня. Потом сено брал сынишка, шел по полосе, и конь из последних сил тянулся за сеном, волоча плуг.
Так и пахал Лёша шиловский, пока не подрастала молодая трава.
Андрей Хромой
Тяглицкий Андрей с сыном Петей жили на хуторе у дороги в Шумаи. За глаза Андрея звали Хромым. Хозяйство у него было бедняцкое: изба с приделом вместо сеней, кое-какой дворишко и никакого скота.
Зимой у них постоянно жили цыгане, и дольше всех – Гаврила. Удивлялись люди: с какой это стати Андрей привязался к цыганам? А он отвечал:
– Педво-напедво – навоз. (Он картавил).
– Навоз – да-а, – соглашались мужики, – навоз нужен. Своего-то ведь нет.
– Потом – пдодукты…
– Продукты? Неуж цыганское едите?!
– Во! А не все давно? Ты кусок отдэзад, а я съед. Такой же хдэб.
Мы, когда ходили в Шумаи в школу, иногда делали крюк, заходя за цыганенком Ваней, и сами видели, как Андрей и Петя завтракали за одним столом с цыганами и хлебали из одной чашки.
И хуторскую землю обрабатывали на цыганской лошади.
Андрей редко сидел дома, отправлялся то в одну, то в другую деревню. Просто так: зайти, посидеть, покалякать. Смотришь, и за стол пригласят.
Однажды к нам зашел. Долго сидел, пока бабуша за стол не посадила. Дала хлеба, налила в чашку тёплого топлёного молока. Ел Андрей и приговаривал:
– Дубду топдонку… Вот Петдуха – тот дубит тёпдый тводог, а я дубду тёпдую топдонку…
Так с тех пор и прижилась поговорка: “Петдуха дубит тёпдый тводог, а я дубду тёпдую топдонку”.
Привидения
Сколько сказок в детстве переслушано! И все – страшные… То про чертей, то про бабку-людоедку. После них чтобы ночью одному в сени сходить – ни за что! Даже с фонарём – и то страшно. Возвращаешься с заднего крыльца через сени и не дождаться, пока возьмёшься за дверную скобу. Так и кажется, что кто-то сзади хватает тебя. Только в избе, закрыв за собой дверь, успокаиваешься.
Было поверье, что всякая нечистая сила обитает в банях, сараях, гумнах, вообще в нежилых постройках. Этому верили и дети и взрослые. Не всякий мужик отважится, бывало, ночью пойти один в гумно или в холодную баню.
Были, кроме того, такие гиблые места, где, как уверяли очевидцы, не то что ночью, а и днем одиноким путникам встречались разного рода привидения, от которых путники бежали сломя голову.
После праздника Покрова шел Гусак из Ласко́ва домой, в Тереховку. Был, конечно, в легком подпитии. Когда перешел Антипов ручей и повернул направо, услышал странные звуки – будто хрипит кто-то. Остановился, прислушался. Потом, будучи не трусливого десятка, пошел прямо на звук. “Может, лошадь увязла в ручье, или человек пьяный спит. Мало ли кто из гостей, как я, шел да и посунулся. Подсобить надо”.
Слева – густой молодой ельник, справа