Она заволновалась. Здесь, в темной карете, Мари почувствовала вновь некую притягательную силу, исходящую от Луи. Она знала, что скоро они приедут, очень скоро, и он вернется назад; что он не попросит остаться у нее. И поэтому Мари волновалась: ей так не хотелось расставаться с ним, так жаждала она продлить последние минуты в этой темной карете.
Кажется, они подъезжают… Мари под впечатлением своих чувств невольно сжала его руку. Она не видела, но подумала, что Луи улыбается. Не выдержав напряжения, она вздохнула.
Карета остановилась.
– До встречи? – вопросил он.
– Благодарю вас, сударь, вы доставили меня домой, как и обещали.
Герцог не выходил и осторожно повлек ее к себе.
– Луи, – только и выговорила Мари.
Он притянул ее к себе и без церемоний запечатлел волнующий поцелуй. Мари с такой готовностью ответила ему, что Луи засмеялся от удовольствия, чуть отстранился и, сказав:
– Пора, – как ни в чем не бывало, открыл дверцу и выбрался наружу, протянул руку даме.
Мари, едва опомнившись, вышла из кареты. Ей хотелось броситься ему на шею, но Луи уже церемонно склонился над ее рукой. Она попрощалась с ним. Луи же сказал:
– Я зайду на днях.
В это же утро герцогу предстоял неприятный разговор со своими дамами. Уставшие и сонные, все трое возвращались с бала. Уже заметно светало, в карете угловато двигались серые тени.
Леонора, никогда не упускавшая случая предъявить претензии, недовольно проворчала:
– Вы, сударь, совсем стыд потеряли. Думаете, я не знаю, с кем вы удалились?
– Это не ваше дело, – холодно отозвался герцог.
– Я ваша жена, а вы бегаете за шлюхой и оказываете ей королевские почести.
– Во-первых, выражайтесь прилично, а во-вторых, меня Люсьен попросил, – попытался объяснить Луи, но Леонора не дала ему говорить и затараторила:
– Конечно, он же специально для вас ее привез, это и невооруженным глазом видно. Вы бесстыдны до безобразия.
– В конце концов, я не обязан оправдываться перед вами, – рассердился Луи, – подумаешь, отлучился на четверть часа, а у вас уже истерика.
Леонора хихикнула и снисходительно заметила:
– Да за четверть часа вы и святую соблазните…
– Еще одно слово…
До сих пор молчавшая Элен наконец вступила в перепалку:
– Будет вам, – сказала она ровным голосом, – из любой мелочи скандал устраиваете.
– Но, мама, вы же видите, как он себя ведет…
– Помолчите, Леонора, и вы не безупречны. А вы, сударь, тоже хороши. Ваше имя и так у всех на устах, а вы никак не остановитесь: чем дальше, тем безрассуднее.
– И вы туда же, тетя, – нервничал герцог, – не хотите, не верьте, мне это безразлично.
– Успокойтесь, мы ничего не скажем Анне.
– Мама, – возразила Леонора, не зная, куда девать свое возмущение.
– Да,