Как отмечает автор, ее мнение об идеальной модели изменилось с течением времени. Так, если в 90-х гг. она считала идеальным управление, осуществляемое людьми, то со временем пришла к выводу, что оптимальной является гибридная модель – управление, осуществляемое вместе с людьми. Такое взаимодействие позволяет избежать негативного отношения к чиновникам, более того, признается, что чиновники тоже являются гражданами и их профессиональное мнение является ценным вкладом в процесс принятия решений. Гибридная модель общественного участия отражена на 8 уровне таблицы. Уровни 8 и 9 представляют парадигму сетевого взаимодействия, где все участники рассматриваются как равные стороны процесса взаимодействия – чиновники, жители, богатые и бедные, бизнесмены и правозащитники и т. д. Каждый обладает ценной общественной информацией, важной для принятия решений[12]. Еще один пример линейной модели – Канадский континуум общественного участия в здравоохранении (рис. 1), где 5 уровней участия не отделены жестко друг от друга, а характеристики, скорее, накапливаются по мере того, как углубляется общественное участие[13].
Рис. 1. Канадский континуум общественного участия в здравоохранении
1.1.2. Европейские подходы к классификации форм общественного участия
Недоверие к государству как поставщику услуг стимулирует развитие общественного участия и в Европе. Кроме вызовов современности – старения населения и повсеместных бюджетных ограничений – распространение общественного участия в Европе обусловлено исторически. Во-первых, в результате развития государства всеобщего благосостояния и профессионализации оказания социальных услуг, население потеряло контроль над большинством персональных социальных услуг, которые до этого родственники оказывали дома сами. Вовторых, политические изменения 1980–90-х гг. привели к передаче услуг на рынок в соответствии с подходами в рамках нового государственного управления (New Public Management). Со временем, ожидания, что потребители смогут «голосовать ногами» за услуги, а конкуренция снизит стоимость услуг, не оправдались. Произошло замещение государственных монополий социальных услуг на частные олигополии, а участие людей как в государственном, так и в частном секторах осталось минимальным. В результате в последние десятилетия жители демократических стран стали проявлять все большую заинтересованность в получении определенного влияния на процесс оказания социальных услуг, от которых зависят они и их близкие.
Реакция на повышение общественного интереса различается в зависимости от страны, а также разных сфер социальных услуг. Однако, по мнению шведского ученого В. Пестоффа, можно выделить четыре общих тренда. Во-первых, возникновение новых различных способов привлечения потребителей услуг в качестве со-производителей услуг, которые они получают (co-producer). Во-вторых, распространение новых механизмов со-управления социальными услугами в разных Европейских странах (co-governance). В-третьих, развитие общественных советов получателей услуг на местном уровне для обеспечения