Форрест выпалил свое «да», а Брайант выглядел удивленным. Он ждал, что я назову его имя, но для него в этой пьесе была припасена другая роль.
– Кто будет вашим секундантом? – хладнокровно спросил я у Бернье.
Он назвал Трейси, одного из «индийцев», и я, отвесив Трейси поклон, подошел к карточному столу, будто ничего не случилось.
– Мистер Форрест уладит детали, – обратился я к остальным. – А нам не раскинуть ли пока партеечку?
Они изумленно уставились на меня.
– Черт возьми, Флэш, ну ты силен! – вскричал Брайант.
Я пожал плечами, и мы вернулись к игре. Все были сильно возбуждены – слишком сильно, чтобы заметить, что мои мысли витают далеко от карточного стола. К счастью, игра в «двадцать одно» не требует большой концентрации.
Через минуту Форрест, обсудивший все с Трейси, подошел ко мне и сказал, что с разрешения лорда Кардигана, в получении которого он не сомневался, мы встретимся в шесть утра за манежем. Подразумевалось, что я выберу пистолеты: как у оскорбленной стороны, выбор оружия был за мной.[19] Я рассеянно кивнул и попросил Брайанта поторопиться с раздачей. Сыграв еще несколько конов, я заявил, что иду спать, прикурил чируту и вышел, пожелав остающимся спокойной ночи с таким видом, будто мысль о ждущих меня на заре пистолетах заботила меня не больше, чем завтрак. При любом раскладе в тот вечер я существенно вырос в их глазах.
Я остановился под деревьями на пути домой и спустя минуту, как и ожидал, увидел бросившегося вдогонку за мной Брайанта, буквально сгорающего от возбуждения и любопытства. Он принялся бубнить о том, какой я чертовски лихой парень и что за вояка Бернье – настоящий янычар, но я его оборвал.
– Томми, – говорю, – ты ведь не богатый человек.
– А? – растерялся он. – Что…
– Томми, – продолжаю я. – Ты хочешь получить десять тысяч фунтов?
– Бог ты мой, – восклицает Брайант. – За что?
– За то, чтобы Бернье вышел завтра на дуэль с незаряженным пистолетом, – без обиняков заявляю я. О, да! Я хорошо знал малыша Томми.
Он вытаращился на меня и снова принялся бубнить:
– Господи, Флэш, ты с ума сошел? Незаряженным… Как…
– Да или нет, – не отступаю я. – Десять тысяч фунтов.
– Но это же убийство! – взвизгнул он. – Нас повесят за это!
Как видите, ни намека на честь или прочую чепуху в этом роде.
– Никого не повесят, – заявляю я. – И тише ты, понял? Теперь подумай, Томми: ты сообразительный человек и мастак по части шулерских трюков – я наблюдал за тобой. Да тебе это раз плюнуть. За десять-то тысяч, ну?
– Бог мой, Флэш, – пищит он. – Я боюсь.
И опять начинает бубнить, только теперь уже шепотом.
Я не