Заниматься объективно проблемами животноводства в СССР тогда было весьма опасно. Дело в том, что в ходе форсированной коллективизации крестьяне предпочитали скорее уничтожить скот, чем сдавать его в колхоз. А за крестьянской скотиной, что все же оказалась на колхозных фермах, уход был сравнительно хуже, чем это было в единоличных хозяйствах. В результате первая пятилетка по животноводству оказалась катастрофически провалена. Производство животноводческой продукции в 1934 г. по сравнению с 1929 г. сократилось почти на 50 %. Сталин в это время в своих докладах что-то сердито бормотал о том, что вообще по сравнению с полеводством животноводство отсталая (!?) отрасль, а кроме того кулацкие враги народа особенный урон нанесли в первой пятилетке именно животноводству.[96] В 1932–1933 гг. страну вообще постиг чудовищный голод из-за тотального изъятия сельхозпродуктов на нужды индустриализации. Особо голод свирепствовал в традиционно плодородных регионах СССР: на Украине, Юге России, Поволжье, Юге Сибири и в Северном Казахстане (где как раз в 1934–1935 гг. проводилось исследование, проанализированное в чаяновской брошюре).
Во второй пятилетке, когда в целом СССР покрылся сетью коллективных хозяйств, Сталин в докладе на XVII съезде ВКП(б) особо подчеркнул, что проблема животноводства «является теперь такой же первоочередной проблемой, какой была вчера уже разрешенная с успехом проблема зерновая».[97] Сталинское руководство ожидало стремительного роста колхозной животноводческой продукции. В этой связи и чаяновская брошюра начиналась со стандартного идеологического заявления: «Социалистическое животноводство Казахстана находится на крутом подъеме»,[98] впрочем, несколькими строчками ниже читателя предупреждали, что «темой настоящей работой являются главным образом недочеты и ошибки (наряду с достижениями передовых колхозов)».[99] Далее на протяжении всей книги в целом объективный и добротный чаяновский анализ казахстанского животноводства