Я вытащила из рюкзака косметичку, которую, по счастью, догадалась с собой прихватить, быстро изобразила на лице нечто приличное и собрала волосы в свободный «конский хвост». Во что ты ввязалась, Лили? На секунду я осознала весь абсурд своего положения – лететь в Египет в компании ожившей мумии! – и поддалась панике. Помогла фраза «что сделано, то сделано», которую я на разные лады повторила своему отражению не менее десятка раз.
Немного успокоившись, я вернулась в салон – и с удивлением обнаружила, что мое место уже занято какой-то дамой средних лет. Она доверительно наклонилась к Амону и забрасывала его вопросами о Египте. Заметив меня, Амон мягко, но твердо сказал ей:
– Моя Лилия вернулась, и нам пора обедать. Мы могли бы побеседовать позже.
– С удовольствием! – пылко ответила женщина и, одарив его лучезарной улыбкой, вернулась на свое место через проход.
Я нахмурилась и, плюхнувшись в кресло, кое-как затолкала рюкзак под сиденье. Амон тут же принялся застегивать на мне ремень безопасности.
– Капитан сказал, что мы должны быть привязаны все время, пока он не разрешит прогуливаться по колеснице.
Я отвела его руки.
– Да-да. Кстати, с чего ты взял, будто я твоя Лилия?
Амон любезно сделал вид, что не расслышал вопроса.
– Ты знаешь, как опустить столик?
– Вообще-то я родилась в этом веке.
Казалось, мой сарказм его одновременно развеселил и смутил. Я и сама не знала, отчего вдруг стала такой злючкой. Неужели мои эмоции опять вышли из-под контроля?
Стоило мне закрепить столик, как возле наших кресел нарисовалась стюардесса с тележкой. Удивительно, как она не споткнулась по дороге – учитывая, что смотрела она только на Амона, причем на лице ее застыла блаженно-глуповатая улыбка. Я сузила глаза – и тут же вздрогнула, осознав свои эмоции. Я испытывала к Амону… собственнические чувства.
Я выразительно прочистила горло, и стюардесса, с трудом оторвав взгляд от моего спутника, принялась выгружать тяжелые подносы. Затем она спросила Амона, не желает ли он чего-нибудь еще; он не желал, и она наконец оставила нас в покое.
Перед нами стояло не одно, не два, а целых три блюда.
– Что это? – удивилась я.
– Пир. Наилучший, какой Глория сумела устроить – учитывая обстоятельства.
Развернув фольгу, я обнаружила на подносах вегетарианскую лазанью, жареного цыпленка и мясной салат – и это не считая тарелок с сырной нарезкой и фруктами.
– Десерт она принесет позже, – объяснил Амон и, подняв виноградную гроздь, принялся откусывать ягоды прямо с ветви, словно Дионис на полотне эпохи Возрождения.
Я покачала головой и постаралась сохранить серьезный вид – однако наивное обращение Амона с фруктами просто не могло не вызвать улыбку.
– Это