Пока двое полицейских упаковывали хулиганов в свою машину, отец именинника круто развернул свою Тойоту и умчался в обратном направлении.
Джесса на обочине дороги не было. Шериф нашёл примятые и местами сломанные кусты ежевики, след и вмятины от тела, которое либо ползло, либо волочилось по земле в чьих-то руках, но никаких следов крови или борьбы не обнаружил.
Отец пропавшего парня расправил плечи и, не давая себе и секунды на размышления, почти взмыл над дорогой по пути в полицейский участок.
Глава 8. Четвёртый лепесток ромашки и «Мистер очарование»
«Я всегда была четвёртым лепестком в ромашке», – сказала я.
– Как это так – четвёртым лепестком? – не поняла Винсия.
– Ну, ты же знаешь, как гадают на ромашке: любит – не любит. Так вот, если у ромашки только четыре лепестка, то всегда получается «не любит».
– А на кого ты гадаешь?
– Да ни на кого. Это я – четвёртый лепесток. Это меня никто никогда не любил. И не полюбит.
– С чего это ты взяла, что тебя не любят? А мама? Брат? Папа?
– Я – случайная дочка. Так мне мама объяснила, когда первый раз на улицу выгнала.
– На улицу? А сколько тебе лет было?
– Четыре. У неё ухажёр был. Богатый. Злой. Все в нашем баррио его боялись. Он пришёл, она меня и выгнала. Хотя знала, что в нашей деревне неспокойно. Стреляют.
– У вас что, война была?
– Почти. Всё из-за наркотиков. Мы же в Мексике прямо на границе жили. То в кустах стреляют, то рядом с дорогой взорвётся что-нибудь. Я убежала в овраг, неподалёку. Нашла там пару кустов, под ними и спряталась. Было очень жарко. Я голову под нижние ветки просунула, а ноги под себя поджала. Так и пролежала до вечера. Пока не стемнело. Пить очень хотелось. Прямо умирала от жажды. Но не шевелилась. А домой к ночи вернулась.
– И мама тебя не искала?
– Нет. Ещё накричала, что рано пришла. Гость её всё никак не уходил.
– Жених, что ли? У тебя мама очень красивая. Как с конкурса красоты…
– Она и была королевой красоты в школе. Или позже. Не знаю. Знаю только, что папаша моего брата тогда её к себе в дом и забрал. Но не женился. Скоро он её с ребёнком из дома выкинул. Так она рассказывала.
– А твой папа? Он куда делся?
– Он был американцем. Бабушка говорила, что он в маму сильно влюбился. Потом уехал. В Америку вернулся. Писал маме, но она почему-то запретила о нём говорить. Даже имени его слышать не могла. А мне сказала, что я – случайный ребёнок, о котором она бога не просила.
– Странная история. А ты письма его не пробовала тайком почитать?
– Мама эти письма сжигала. И когда жгла, злобой исходила. Ненавистью. А иногда казалось, что она боялась его писем.
– Ну, может, хоть одно сохранилось? Мы бы папу твоего нашли. Он бы так обрадовался, узнав, какая умная и красивая у него дочка.
Я заплакала.