Книга посвящается Кристине, Вале и Виктории Гриценко. Трём прелестным девушкам с умным сердцем, добрым умом и редким талантом любить. Я так горжусь ими, моими внучками!
Глубокая благодарность их родителям и бесконечная признательность моим чутким, добрым детям, Филиппу и Жанночке, необыкновенно талантливым сёстрам Рае и Свете, и, конечно, младшей внучке Маргарите Мануковской.
Отзывы
Приключенческая, событийная, очень добрая и человечная книга!
Ваши произведения интересны не только для детей, но и для взрослых. Простой, но такой богатый и образный язык и столько интересных, неожиданных событий!
Просто замечательно написано! Каждая глава, каждый абзац!
Ого! Пишите легко, как птица поёт! (так сказано у Чехова, я лучше не скажу)
Неимоверно интересно!
Весело! Очень серьёзно! Умно и так загадочно! И всё это – про одну и ту же книгу.
Как же увлекательно Вы пишите! Невозможно оторваться! А сколько нового узнала вся моя семья!
Пролог
Мои книги никогда не были бы написаны без сердечного тепла и доброго заряда энергии, которыми я наслаждаюсь в обществе моих лучших в мире учащихся. Столько приятных, весёлых, шебутных и очень серьёзных моментов мы пережили вместе. Вы все – соавторы моих книг. Эти слова благодарности всем вам, мои дорогие!
Свете и Катюше Радченко.
Семье Захаровых-Арчаковых: Тане, Кате и Дашеньке.
Семье Чуб: Люде, Володе, Мише и Андрею.
Семье Швец: Анечке, Эдику и Люде.
Семье Вакуля: Виоле, Владе, Богдану и Серёже.
Ангелине и Эвелине Поветкиным.
Семье Згонниковых: Василию и Алисе.
Стефану и Кристиану Новицким.
Марии Гринько.
Игорю Аврамец.
Юлии Хоменковой
Олесе Мавроди
Диме Ярчукову
Ангелине Атоян
Вике Руденко
Анне Пряженцевой
Аиде Мищук
Романовой Сашеньке
Лащевой Ольге
Жене Щербакову
Дроздовой Валерии
Солнышкиной Анне
Диденко Илане
Инвеевой Лизе
Калсанову Андрею
Откройте каждый для себя рецепт счастливого сердца и успешной жизни! А мои книги вам в этом помогут!
Глава 1. Тайна Приговора и Школа первой любви
Ослепительно яркий, несмотря на октябрьский день, желток Калифорнийского солнца упрямо растекался по раскалённой сковороде высохшего, скучавшего по дождю, неба. Дождь не навещал его два с половиной года. Было только девять часов утра, но машины, крыши и очень редкие пешеходы уже молили светило о пощаде. И только верные стражи Окружного Суда: Холодный Закон и Скучный Порядок не давали упрямому солнцу ни малейшего шанса согреть зал заседаний и пошутить с теми, кто там находился.
Судья – невысокая, с усталым потухшим взглядом дама – зачитывала приговор сухо и отрывисто. Но до Винсии доносились только обрывки фраз:
– Направить ученицу двенадцатого…
– «Розового Заката»
– Ламентия Суавес будет находиться…
Два крепких мужчины быстро подошли к Ламентии. Её испуганные глаза заметались по залу. Зал затих. Взгляд девушки нашёл того, кого искал, и стал по-детски жалобным и обиженным:
– А как же наш приговор? Меня уводят. А ты молчишь…
Дверь за ней закрылась.
Винсия плакала. Тихо и беззвучно. В ней плакало всё: сжавшиеся в комок мускулы, ставшее маленьким сердце, бесполезные, в своей беспомощности удержать, руки. Яркие зелёные глаза как будто провалились так глубоко в глазницы, что она чувствовала их затылком. И там, где она их чувствовала, было особенно больно.
В следующую минуту тихо открылась входная дверь. На пороге комнаты заседаний стояла тоненькая девушка. Из-под неяркого мусульманского платка на Винсию смотрели тёплые, всё понимающие, всех прощающие, терпеливо любящие глаза Саният.
– Я опоздала?! – выдохнула она с такой печалью, что ни одна душа в зале не посмела шевельнуться. Все склонили головы и отвели глаза. Только Винсия бросилась к подруге,