Личико ребенка светилось невинной радостью, и каждый раз, когда он улыбался, на подбородке появлялась симпатичная ямочка.
– Ты всем доволен, мой милый? – тихонько проговорила Леонора.
Маленький Эжен уронил погремушку и, опираясь на предплечья и колени, быстро пополз к ней.
– Вставай на ножки, хитрец, ты уже большой! – засмеялась молодая мать. – Ну, хватайся за перильца!
Клеманс, сидевшая возле отделанного черным мрамором камина, в котором даже сейчас горел огонь, укоризненно покачала головой. Она вышивала салфетку, положив ноги на пуфик.
– Леонора, не пора ли отнести мальчика в детскую? Николь уже несет чай.
– Не думаю! Сегодня дождь, и Гильем не пошел в свою беседку. Скоро он будет здесь, и я хочу, чтобы они с Эженом немного поиграли.
– Я не сомневалась, что вы поступите по-своему, как, впрочем, и всегда.
Николь, которая расставляла на столе чайный сервиз, передернула плечами. Клеманс этого не видела, поскольку сидела к горничной спиной.
– Мадам, заварить чай с бергамотом или черный, на английский манер? – спросила Николь довольно-таки резким тоном.
– С бергамотом. День мрачный, и хочется выпить чего-нибудь душистого, – отозвалась Леонора.
– Хорошо, мадам.
– Полагаю, мои желания во внимание не принимаются? – саркастически улыбнулась Клеманс, которой за день надоело терпеть ужимки служанки и дурные манеры невестки.
К ее удивлению, Леонора предпочла не ввязываться в словесную перепалку и промолчала. Это случалось нечасто. Она любовалась маленьким сыном и, казалось, не замечала ничего вокруг. На самом же деле Леонора раздумывала над тем, какую линию поведения предпочесть. Сегодня утром она получила свою долю удовольствия в объятиях любовника, и теперь чувствовала себя умиротворенной.
«Жить в усадьбе мне нравится, – размышляла она. – Альфред меня любит, он доказывает мне это на каждом свидании. У меня снисходительный супруг, по крайней мере, до сих пор он был таковым. Я могу давать балы, принимать у себя гостей, составлять меню… Если я донесу на Анжелину, перемены могут коснуться и меня. Гильем, конечно, придет в ярость, да и у Жозефа де Беснака достаточно денег, чтобы выручить женушку из беды. Не стоит забывать и о том, что повитуха Лубе помогла родиться Эжену, а потом заставила меня заботиться о нем и любить его так же, как я любила Бастьена. На мое счастье!»
Ее не покидали сомнения, однако в душе она знала, что судья Пенсон – alter ego ее любовника – не оставит ей выбора. Теперь он изводил ее вопросами о преступнице повитухе и сообщил, что уже переговорил об этом деле с бригадиром жандармов. Леонора на это ответила, что узнать имя повитухи оказалось не так просто – служанка категорически отказалась выдать злодейку. Так что в этот послеполуденный час, глядя на блестящую после дождя листву деревьев в обширном парке, она колебалась и не могла решить, хочет ли, чтобы месть свершилась.
«Лучше