Только бы не заметили…
Не видел я их, только слышал. И они меня не видели. А увидели бы?
Лучше об этом не думать вовсе.
– …то ты так мыслишь, Велимудр, – услышал я голос. – А у князя Мала и другие мысли быть могут.
– Повинную голову меч сечь не будет, – возразил первому второй. – А разве мы виноваты? Так что нам и виниться не в чем.
– А коли сначала отсечет, а потом разбираться будет? Хочешь, не хочешь, а придется биться. Теперь уж не денешься никуда, ты же сам по лазутчикам их ударить велел.
– Я ж думал, то опять варяжци, – горестно вздохнул первый.
– Теперь уж поздно вздыхать.
– Ладно. Как стемнеет, на лагерь их нападем, а там, что Радогост даст, – сказал второй и снова шумно вздохнул, а потом добавил: – Ты смотри, малина в этом году плохо уродилась. А говорили, что дожди ей в пользу.
– Зато Вышнего дароносица знатный приплод принесла6. Попьем в Рожаницын день7 вено-сладкое.
– А медку в этом году недоберем… – они уходили, и мое сердце, рвущееся из груди, стало утихомириваться.
И вот, наконец, в бору стало тихо.
А я все сидел и никак не мог отдышаться.
– С облегчением тебя, Добрын сын Мала, – сказал я себе, натягивая порты.
Выждав еще некоторое время, я подал сигнал Кудене и Звяге. Но так и не получил ответного «ку-ку». Видать далеко отошли разведчики.
Тогда к своим выбираться надо. Да недобрую весть нести…
Я вышел к нашему стану под вечер. Спешил сильно. Все боялся, что ятвиги перехватят. Но, видать, не пришла еще пора Недоле надо мной потешаться.
– Кто тута? – окликнул меня дозорный.
– Это я, Добрын. Из лучников. Тороплюсь к князю с вестью важной.
– Кто в болярах у тебя, Добрын?
– Побор.
– Проходи и Побору кланяйся, – сказал дозорный, и вновь спрятался в кустах.
И я снова рванул, что было мочи…
– Батюшка! – громко позвал я, подбегая к княжескому шатру.
– Что стряслось, Добрыня? – узнал меня охранник.
– Ятвиги, – выдохнул я и остановился.
– Ты погоди, – отец откинул полог шатра, – отдышись сначала.
– Отец, ятвиги!
– Не забывайся, Добрыня, – отец взглянул строго. – Это дома, в Детинце, я тебе отец. А здесь я князь для тебя и для всех воинов древлянских.
– Прости, княже, – склонил я голову.
– Что там стряслось? – сказал он, смягчаясь.
– Ятвиги, княже.
– Где?
– Обходят с левого бока.
– Сколько их?
– Не ведаю, княже. Не видел я их. Слышал только. Говорили двое. Они хотят ночью сегодня на стан наш напасть.
– Жаль, что ты не смог к ним подобраться поближе, да посмотреть, сколько их? Да, как ополчены?
– Виновен, княже, – я укорил себя за то, что даже не подумал об этом. – Поспешил.
– Не виню я тебя, – сказал отец. – Вот, – он вынул из уха серьгу серебряную. –