Чтобы найти подходящую краску для печати, Иоганн и Венделин обошли студии всех художников в поисках формовочной краски, вареного льняного масла, скипидара, греческой смолы, марказита, киновари, канифоли, жидких и твердых лаков, купоросного масла и шеллака. Они покупали вино у виноторговцев, чтобы разбавлять им чернильные орешки, и деревянные палки у falegnami[63], чтобы размешивать свои черные составы. Они наняли высокооплачиваемого составителя красок; его рецепты имели жизненно важное значение для успеха их печатных страниц, на которых буквы будут летать перед глазами, словно подбрасываемые в воздух силой одной лишь мысли.
Для художественного моделирования и отливки шрифтов они подрядили граверов и мастеров работы по металлу, таких как Морто, обладающих твердой рукой и фантазией для ваяния букв в зеркальном отображении на концах закаленных стальных штамповальных прессов.
Они отыскали опытного ювелира, который согласился работать compositore[64]. В его задачу входило складывать маленькие буковки в единую последовательность, готовую для оттиска на бумаге. Он был мастером своего дела, но на всякий случай они наняли заодно и корректора, чтобы тот потихоньку проверял его работу. Братья лично обучали операторов – torculatori – работе на печатном станке. Для того чтобы наносить на формы краску, они подрядили студентов и учителей-неудачников.
Венделин и Иоганн наняли ремесленников из монастырских scriptorie[65] и монахинь, чтобы те вручную разукрашивали печатные страницы, ведь они, обладая нежными и ловкими руками, обходились дешевле своих коллег-мужчин и, уж конечно, оказались куда сговорчивее некоторых высокомерных и заносчивых писцов. Последние не желали понимать, что дни их величия сочтены, и по-прежнему презрительно насмехались над типографами, искренне полагая их временным бедствием и чумой.
Венделин попробовал расспросить Фелиса и Бруно о Сант-Анджело ди Конторта.
– Ведь там живет твоя сестра, не так ли, Бруно? А монахини выделяют там буквы красным цветом, украшая манускрипты?
Фелис засмеялся, а Бруно покраснел и опустил глаза.
– Нет, сэр, полагаю, они проявляют куда большее искусство в обращении с иголкой.
– Ах, какая жалость, – вздохнул Венделин.
Фелис самодовольно ухмыльнулся, и в глазах у него заплясали озорные огоньки. Венделин охотно продолжил бы допытываться, но он видел, что эта тема неприятна Бруно, и потому занялся более насущными вопросами.
Братья