Цитадель. Сергей Викторович Пилипенко

невидимое и определять его для себя в степени необходимости или, наоборот, отрицательности.

      Мой ум и мозги начали наполняться чем-то, от чего кружилась голова, а земля под ногами ходила ходуном.

      Как объяснял нам это учитель, это были всеобщие людские знания, собранные нами для воплощения их в наших телах.

      Скупость слов учителя не давала возможности разыгрываться какому-то воображению и осознанию такого же происхождения. Она давала возможность развиваться самостоятельному уму и сосредотачивать узнанное где-то в глубинах самих мозговых ростков.

      Снисхождение к ученикам было самое минимальное, наказание строгое, а невосприятие выражалось изгнанием.

      Из всех собранных к следующей стопе обучения нас осталось совсем мало.

      – Вы избранные, – говорил учитель и указывал сначала на нас, а затем куда-то в небо, обозначая его божеством Огня, – вы, избранные им, – дополнял он, – и будете служить ему вечно. До тех пор, пока будет служить сама Земля и все то, что на ней произрастает.