Подозрительность по отношению к иностранцам и любым связям и контактам с представителями других стран существовала на Руси задолго до советского времени и репрессий 30–50‑х гг. А людей, побывавших за рубежом, и ранее нередко рассматривали как людей ненадежных, потенциально опасных и враждебных русской идее.
В допетровской Руси и на начальном этапе реформ Петра русские люди знатного рода всячески препятствовали посылке своих детей за рубеж. Они были убеждены, что «одна Россия – государство христианское, что в других странах обитают люди поганые, некрещеные, не верующие в Бога, что их дети навсегда погубят свою душу, если умрут на чужбине»[4].
Русских людей, побывавших за рубежом, по-своему проверяли на лояльность русским вере, ценностям и традициям. «Древнерусский духовник спрашивал на исповеди: “В татарех или в латынех в полону не бывал ли еси?” или даже: “В чужую землю отъехать не мыслилъ ли?” – и накладывал епитимью на того, кто был в плену или случайно (“нуждою”) оказался в нечистой земле»[5].
Характерно, что опасения и подозрительность по отношению к другим странам и иностранцам сохранили достаточно широкое распространение и сегодня. Причем наш опыт показывает, что степень подозрительности и недоброжелательности, глубина проявления национализма и изоляционизма обычно обратно пропорциональны опыту общения с иностранцами и зарубежных поездок. Так, наши наблюдения показывают, что наиболее критическую позицию в отношении зарубежных стран занимают именно люди, ни разу там не бывшие. Особенно рельефно это проявляется в отношении США. Даже от российских бизнесменов и менеджеров новой рыночной формации – людей обычно много путешествующих и в значительной мере по-хорошему космополитичных, но в силу тех или иных причин еще не доехавших до США – нам неоднократно приходилось слышать заявление: «Эта страна мне не нравится» и т. п.
Реализуя программы вузовского образования, ИБДА АНХ ежегодно отправляет несколько десятков студентов в европейские университеты для обучения[6]. Нередко нам приходится долго и настойчиво убеждать родителей в том, что учеба в хорошем зарубежном университете – это несомненный плюс для их сына или дочери, что у их ребенка существенно повысится кросскультурная адаптивность, способность работать и находить общий язык в различных коллективах, что у него не будет столь распространенного в России скрытого комплекса неполноценности в отношении зарубежных стран, – комплекса, который многие представители старшего поколения российских управленцев столь тщательно скрывают в том числе с помощью ультрапатриотической риторики и который оттого еще более заметен со стороны, что выучить иностранный язык «в совершенстве» намного легче в стране, где на нем говорят все, что вообще