Тогда до меня дошло; не знаю, почему я так долго не мог догадаться. Я с благоговением огляделся по сторонам.
– Так это… небеса?
– Небеса. Отчизна. Жатва. Страна вечного лета, – ответил он. – Выбирай.
Я понимал, что это прозвучит глупо, но хотел знать.
– Это – страна? Образ существования?
Он улыбнулся.
– Образ мыслей.
Я посмотрел на небо.
– Никаких ангелов, – констатировал я, отдавая себе отчет в том, что это шутка лишь наполовину.
Альберт рассмеялся.
– Можешь ты вообразить себе нечто более неуклюжее, чем притороченные к лопаткам крылья?
– Так что – таких вещей не существует?
Понимая, что спрашивать наивно, я не мог удержаться от этого вопроса.
– Существуют, если человек в них верит, – сказал он, снова приводя меня в смущение. – Как я сказал, это образ мыслей. Что говорится в изречении на стене твоего офиса? То, во что ты веришь, становится твоим миром.
Я был поражен.
– Так ты об этом знаешь?
Он кивнул.
– Каким образом?
– Объясню в свое время, – пообещал он. – А сейчас я хочу лишь доказать то, что наши мысли действительно становятся нашим миром. Ты думал, это относится только к Земле, но здесь это еще более уместно, потому что смерть – переход сознания с физического уровня на психический, настройка на более тонкие поля вибрации.
Я представлял себе то, о чем он говорит, но не был вполне уверен. Думаю, это отразилось на моем лице, потому что он с улыбкой спросил:
– Непонятно? Объясню по-другому. Разве жизнь человека хоть как-то изменяется, когда он снимает пальто? Она не меняется и тогда, когда смерть лишает его оболочки в виде тела. Он остается той же самой личностью. Не более мудрой. Не более счастливой. Не более свободной. Такой же, как прежде.
Смерть – всего лишь продолжение жизни на другом уровне.
На пороге дома Альберта
И тогда меня осенило. Не могу понять, почему не подумал об этом раньше – наверное, на меня обрушилось слишком много удивительного, с чем предстояло свыкнуться, так что эта мысль пришла ко мне только сейчас.
– Мой отец, – сказал я, – твои родители. Наши дяди и тети. Они все здесь?
– «Здесь» – слишком большое место, Крис, – заметил он с улыбкой. – Если ты хочешь спросить, существуют ли они, то да, конечно.
– Где они?
– Надо проверить, – ответил он. – Единственные люди, о ком я знаю наверняка, – это моя мать и дядя Свен.
При упоминании имени дяди на меня нахлынуло радостное чувство. В памяти возник его образ: голова с блестящей лысиной, яркие глаза, сверкающие за стеклами очков в роговой оправе, оживленное лицо и бодрый голос, неисчерпаемое чувство юмора.
– Где он? – спросил я. – Чем занимается?
– Работает