«И это смерть?» – подумал я.
Я перевел взгляд на свои руки: линии, рубчики, складки кожи, – потом внимательно осмотрел ладони. Как-то я проштудировал книгу по хиромантии, так, ради смеха, чтобы веселить народ на вечеринках. Так что свои ладони я изучил как следует.
Они оставались прежними. Линия жизни была все такой же длинной. Помню, как показывал ее Энн и говорил, что волноваться не стоит – я проживу долго. Будь мы вместе, мы могли сейчас посмеяться над этим.
Я повернул руки ладонями вниз и увидел, что кожа и ногти розовые. Во мне текла кровь. Мне пришлось встряхнуться, чтобы убедиться в том, что я не сплю. Я поднес правую руку к носу и рту и почувствовал, как из легких теплыми толчками выходит воздух. Прижав к груди два пальца, я нашел нужное место.
Сердцебиение, Роберт. Как и всегда.
Я резко повернулся, заметив рядом какое-то движение. На дерево опустилась необычная птица с серебристым оперением. Похоже, она совсем меня не боялась, сидя рядом. «Волшебное место», – подумал я. Я пребывал в изумлении. «Если это сон, – говорил я себе, – надеюсь, я никогда не проснусь».
Я вздрогнул, увидев бегущее ко мне животное – собаку, как я понял. Первые несколько мгновений она не выражала никаких эмоций. Потом вдруг помчалась ко мне.
– Кэти! – закричал я.
Она мчалась ко мне, тоненько повизгивая от радости. Я уже много лет не слышал этого восторженного визга.
– Кэти… – прошептал я.
Я упал на колени, чувствуя, как из глаз полились слезы.
– Старушка Кэти.
И вот она уже рядом, в восторге прыгает, лижет мои руки. Я прижал ее к себе.
– Кэти, старушка Кэти. – Я едва мог говорить. Она вилась около меня, поскуливая от радости. – Кэти, это и правда ты? – бормотал я.
Я присмотрелся к ней внимательнее. Последний раз я видел ее в ветеринарной клинике. Ей сделали укол, и она лежала на левом боку с остановившимся взглядом. Лапы ее непроизвольно подергивались. Мы с Энн приехали к ней по звонку врача, а потом стояли у открытой клетки и гладили ее, чувствуя себя ошеломленными и беспомощными. На протяжении почти шестнадцати лет Кэти была нашим хорошим другом.
Сейчас она была той Кэти, которую я помнил со времени, когда подрастал Йен, – живой, полной энергии, с блестящими глазами и забавной, как будто улыбающейся мордочкой. Я с восторгом обнимал ее, думая о том, как была бы счастлива Энн ее увидеть, как счастливы были бы дети, особенно Йен. В тот день, когда она умерла, он был в школе. Вечером я застал его сидящим на постели с мокрыми от слез глазами. Они с Кэти вместе выросли, а ему не пришлось с ней даже попрощаться.
– Вот если бы он тебя сейчас